Алексей Алексеевич Кирносов - Два апреля

разлетелись.

- Подкрепился булочкой, - сказал матрос, глядя не на капитана, а в сторону солнца, щурясь и улыбаясь. - А как вы догадались?

- По выражению лица.

- Вы, наверное, на три аршина сквозь землю видите?

- К чему это мореплавателю смотреть сквозь землю? - сказал Овцын.

- Виноват, сквозь воду, - поправился Федоров. - Погода-то какая ласковая, а, товарищ капитан? Так, глядишь, и до праздников в море выйдем.

- И такое может с нами произойти, - кивнул Овцын, взглядом указал вахтенному матросу на место у трапа и пошел направо, к буксиру.

Борис Архипов, не прикасаясь к завтраку, ждал его в своей маленькой, опрятной каюте, которая каждый раз напоминала Овцыну прошлую навигацию. Тогда он вел на север такой же компактный, с высоко задранным носом и уходящей в воду кормой буксир и обитал в такой же тесной каютке. Это была его первая капитанская работа.

Борис Архипов протянул руку, чуть привстав с дивана, кивнул головой на кресло и сразу стал наливать кофе из собственного, замысловатой конструкции кофейника. И кофе у него был особой марки - арабикум, вывезенный из Висмара, где он принимал на верфи буксир. От двух чашек этого напитка исчезала из головы всякая накипь, предстоящие дела становились легкими, заботы - пустячными, а жизнь прекрасной. И весь мир казался курортом, созданным исключительно для твоего удовольствия.

- Жаль, что этот мираж быстро проходит, - сказал Борис Архипов, отставив чашку. - Равно как и всякое самообольщение.

- Выпей еще дозу, - предложил Овцын.

- А сердце? - Борис Архипов сморщился и потер под галстуком.

- Не знаю про такое, - усмехнулся Овцын.

- Тебе тридцать? Недолго осталось. Лет через восемь узнаешь и уже до последнего в твою честь салюта не забудешь, - пообещал Борис Архипов. -Я в твои годы водку пивной кружкой пил, а теперь вот курю не взатяжку.

- Пил бы стаканом, как люди, - сказал Овцын.

- Люди... Что за удовольствие жить, как люди? - проговорил Борис Архипов неодобрительно. - Не люблю жить, как люди. Впрочем, я свое уже отжил. Пора под пресс.

- Врешь ты все, отец, - засмеялся Овцын. - Люди тебе нравятся, и пожить тебе еще охота, и сигаретой затягиваешься.

- Иногда, по забывчивости. А пожить... Пожить, конечно, не мешало бы... Ты сегодня куда деваешь вечер? - спросил Борис Архипов.

- Я не занимаюсь до завтрака этой проблемой, - сказал Овцын. -Впрочем, мне все равно.

- Вот то-то и оно... - задумчиво произнес Борис Архипов. - Для каждого есть только один город, где не все равно, как провести вечер. Там мы заранее знаем номер автобуса, в который сядем, выйдя из ворот порта. Мы точно знаем, на какой остановке сойдем. Мы знаем, где там ближайший «Гастроном» и в какую сторону от входа отдел, торгующий шампанским. Мы знаем даже, сколько ступенек в той лестнице, по которой поднимаемся с надеждой, тревогой и сладостным замиранием сердец.

- Это стихи, - сказал Овцын. - Среднего качества.

- А что ты хотел от старого человека, обремененного семейством? У которого к тому же истрепанное сердце и далеко не блестящая анкета? -Борис Архипов щелкнул пальцами и налил себе еще чашку. - Ты хотел от него «дыша духами и туманами»?

- Хорошая нынче погода, - сказал Овцын.

- Вот именно, - покачал головой Борис Архипов.- Что может быть убедительнее? Пойдем в театр?

- А что там?

- «Сирано де Бержерак». История о человеке, который жил не как

люди.

- Хорошая пьеса, - согласился Овцын, видевший ее давно и помнивший смутно. - Значит, пойдем.

- У тебя здесь еще не завелось дамы?

- Ты знаешь, где моя дама, - улыбнулся Овцын.

- Знаю, - сказал Борис Архипов. - И знаю, что это не то, сынок. Кратковременная эфемерида.

- Отчего же так? - спросил Овцын, и в душе вдруг всколыхнулось тревожное.

- Видал я твою даму... А во-вторых, для чего ты ходишь на междугородный переговорный пункт ? Не говоришь? Так я скажу: только для того, чтобы позвонить в контору Экспедиции и обругать начальство, что долго не присылает команду.

- У нее нет домашнего телефона, - сказал Овцын и тут же сообразил, что позвонить можно и по служебному, если захочется, можно и дать телеграмму с вызовом.

- Оправдываешься, - заключил Борис Архипов.- Что может быть убедительнее?

- Змей... - буркнул Овцын, думая о том, почему же он ни разу не позвонил Марине. - Если хочешь знать, в ранней юности я любил. Пылко, чисто и навеки. Тогда бы я звонил каждый день. Но ведь это не повторяется.

- Романов поменьше надо читать, особенно на ночь, - --">