Игорь Бель - Карлик Кеша

надвинулась...

Кеша вскоре пришел в себя и поначалу не понял, где он находится. Полная

темнота окутала его со всех сторон. Все тело ныло, голова была облита чем-то

скользким, а глаза слипались. Он даже поначалу не пытался пошевелиться, боясь

внезапной боли. Неимоверная вонь и жидкая субстанция, в которой лежал Кеша,

прислонившись к жесткой и шершавой стенке, неожиданно прояснили его сознание.

Он вспомнил, как горела машина Балыка, как сигналили все автомобили в округе,

как он бежал, а потом оступился. .

- Кто же надвинул крышку? Этот урод знал, что я побегу именно по тротуару. Он и

время рассчитал. . Конечно это Большой. Он поджидал меня, сволочь, и точно все

прикинул. . Но ведь я мог побежать по правой стороне. Нет, я всегда хожу по левой

стороне и только Большой это знал. . Хотел избавиться от свидетелей, подонок.

Кеша попытался привстать, упершись обеими руками в залитое вонючими стоками

дно колодца. Это ему удалось. Сильно болели колени и правое плечо, но, вроде, все

было целым. Он нащупал лестницу и с трудом поднялся по ней. Попытался открыть

крышку руками, но та не поддавалась. Тогда он поднялся чуть повыше, на

полусогнутых ногах уперся в нее спиной и мышцами ног приподнял. Потом

подвинул корпус чуть вправо. Крышка сдвинулась. Он повторил все эти движения

несколько раз и. . наконец выбрался наружу. Подошел к ближайшему фонарю и

посмотрел на часы. Они показывали три часа ночи. Карлик Кеша побрел домой и с

каждым шагом ненависть к Большому все нарастала и нарастала. Кеша вспомнил,

как он в одну из встреч, на всякий случай, сделал слепок входной двери Большого.

Зачем он это сделал, он и сам не знал, но, по-видимому, было знамение сверху. . Кеша

зашел к себе домой, попил из крана воды, затем нашел слепок и открыл дверь в

кладовую, которую он переделал в мастерскую. Через полчаса ключ был готов. Кеша

положил его бережно в карман, погасил свет и лег на диван, чтобы немного поспать .

Рано утром в предрассветных сумерках он направился к метро. До места добрался

довольно быстро. Квартиру Большого на четвертом этаже хрущевки, стоящей на

окраине Москвы, он отпер легко, зашел и тихо прокрался на кухню. Там он открыл

7

все краны газовой плиты, а потом прошелся по двухкомнатной квартире, затворяя

окна. Уличные фонари неплохо освещали помещение. Большой лежал на диване и

храпел. Рядом стояла пустая коньячная бутылка и валялись ломтики лимона. Кеша

вышел на цыпочках в прихожую. Уже сильно воняло газом. Тут Кеша вспомнил то,

что он часто видел в детективах, замотал себе рот шарфиком, который снял с

крючка, и вернулся на кухню. Там он взял влажную посудную тряпку и обтер все

газовые выключатели, потом пробежал по комнатам и обтер задвижки оконных

рам, снова вернулся в прихожую и вытер ручку входной двери. Затем вышел и

завершил операцию тщательным обтиранием двери около замочной скважины - на

всякий случай.

- Спокойной ночи, Большой! – торжественно произнес Кеша с иезуитской теплотой

в голосе и осмотрелся. На лестничной площадке никого не было. Только черный кот

стоял на последней ступеньке лестницы и смотрел на Кешу, выгнув спину и делая

резкие движения хвостом.

Он шел по улице, понурив голову. Никаких чувств не испытывал: ни злорадства,

ни удовлетворения, ни страха – ничего. На углу сидел нищий в выцветшей полевой

военной форме. Рядом лежала и дремала большая серая собака. Кеша полез в

карманы, выгреб все деньги и положил в грязную фуражку с кокардой. Потом

прошел еще немного и сильно задумался:

- Не слишком ли сильно я наказываю Большого? Он все-таки поддерживал меня,

давая работу, хоть и опасную в смысле последствий. Где бы я нашел деньги на

оплату своей квартиры? Да и крутиться постоянно среди таких же, как я, карликов

не хочу. Каждый день цирк, где нормальные люди радуются, издеваясь над нашим

уродством. И подачки, которые они называют

--">