Ричард Форд - Спортивный журналист

Чпок. «Твоя взяла, дорогой». «Да, спасибо». Чпок, чпок. Я слышу, как они отрывисто дышат носами, слышу шарканье их ног. Обоим уже за восемьдесят, в сне они больше почти не нуждаются, вот и встают до рассвета. Оборудовали корт мягкими бариевыми светильниками, которые не заливают сиянием мой двор, не будят меня. И мы остались если не близкими друзьями, то добрыми соседями. Общего у меня с ними теперь не много, на коктейли они, да и все прочие, приглашают меня не часто. Жители города по-прежнему дружелюбны со мной, но сухи, а я считаю их хорошими людьми, консервативными, порядочными.

Иметь в соседях разведенного мужчину – дело, как я волей-неволей усвоил, непростое. В таком человеке таится хаос – общественный договор ставится под сомнение непонятностью его отношения к сексу. Как правило, люди считают себя обязанными принять чью-либо сторону, а встать на сторону жены всегда легче, что мои знакомые и соседи по большей части и сделали. И хотя мы переговариваемся иногда через подъездные дорожки, и заборы, и поверх крыш наших машин, когда паркуем их у продуктовых магазинов, обмениваемся соображениями насчет состояния наших потолков и водостоков или вероятия ранней зимы, а иногда даже рассуждаем, уклончиво, впрочем, что хорошо бы как-нибудь встретиться, поговорить, я их почти не вижу и не переживаю по этому поводу.

Нынешняя Страстная пятница – день для меня необычайный и помимо прочих его особенностей. Когда я проснулся в темноте сегодняшнего утра, сердце мое стучало, как тамтам, и я подумал, что начинаются перемены, что настоянная на ожиданиях дремотность, прицепившаяся ко мне некоторое время назад, отлетела от меня в прохладный воздух сумрачного рассвета.

Сегодня я отправляюсь в Детройт, чтобы приступить к работе над биографическим очерком о знаменитом некогда футболисте, который живет в Уоллед-Лейке, штат Мичиган. Несчастье, случившееся с ним во время катания на водных лыжах, приковало его к инвалидной коляске, однако для товарищей по команде он стал образцом для подражания, продемонстрировав решительность и отвагу: вернулся в колледж, получил степень по информатике, женился на своей чернокожей психоаналитичке и, наконец, был избран в почетные капелланы своей прежней команды. «Внести свою лепту» – таким будет главный мотив моей статьи. Рассказывать подобные истории мне нравится, поэтому писаться статья будет легко.

Впрочем, мои радостные предвкушения объясняются еще и тем, что я прихватываю с собой новую подругу, Викки Арсено. В Нью-Джерси она перебралась из Далласа недавно, однако я уже совершенно уверен, что люблю Викки (хоть и помалкиваю об этом, боясь ее напугать). Два месяца назад я точил в гараже нож газонокосилки и распорол большой палец, и медсестра Арсено зашила его в отделении неотложной помощи нашей «Докторской больницы» – тогда-то все и началось. Она закончила курсы при Бэйлорском университете в Уэйко, а сюда переехала после того, как распался ее брак. Родители Викки живут в Барнегэт-Пайнсе, совсем недалеко отсюда, у океана, и мне предстоит стать на их пасхальном обеде экспонатом номер один – свидетельством того, что дочь успешно переселилась на Северо-Восток, нашла надежного, доброго мужчину, а все дурное, включая кобеля-мужа Эверетта, оставила позади. Ее отец Уэйд работает сборщиком дорожной пошлины на девятом съезде с Джерсийской платной магистрали; ожидать, что ему понравится разница в возрасте между мной и Викки, не приходится. Ей тридцать. Мне тридцать восемь. А ему лишь немного за пятьдесят. Однако я надеюсь завоевать его доверие и жажду этого, насколько оно возможно в моих обстоятельствах. Викки – милая, озорная маленькая брюнетка, изящно широкоскулая, с сильным техасским акцентом; восторги свои она описывает с прямотой, от которой мужчина вроде меня изнывает ночами от желания.

Не следует думать, что, избавившись от брачных уз, вы получаете свободу бодро путаться с женщинами и вести какую-то экзотическую жизнь – свободу, которая прежде вам и не снилась. Ничего подобного. Наслаждаться ею подолгу никому не по силам. Хаддамский «клуб разведенных мужей», в который я вступил, доказал мне хотя бы это – о женщинах мы, когда собираемся вместе, почти не говорим, нам хватает чисто мужской компании. Свобода, обретенная мной – да и большинством из нас – после развода, сводится к воздержанию и верности куда более строгим, чем прежде, другое дело, что мне и верным быть некому, и от соитий --">