Марина Владимировна Болдова - Сестры

этих людей, которые еще недавно полностью зависели от наших родителей. Вы заметили, как они же смотрят на нас? Как на своих врагов! Дорвавшись до власти, они способны на все. Не стоит ждать от них ничего хорошего. Пока есть возможность, нужно ехать.

– А Леночка? Она слишком маленькая. Как она перенесет дорогу?

– С нами едут Яша и Сара. Может быть, удастся уговорить и Семена Яковлевича. Вместе как-нибудь справимся. Я прошу вас, подумайте. Настя, мы сумеем убедить бабушку, вот увидишь. А сейчас – доброй ночи. Спите.

Зоя поцеловала по очереди всех сестер и вышла из детской. На душе было неспокойно. Дорога предстояла трудная, неизвестно, что их ждало впереди. Но и оставаться в этой, охваченной безумием стране, было опасно.

* * *

– Я собрал вас, девочки, для того, чтобы зачитать завещание вашего отца, – Семен Яковлевич Кац раскрыл папку и достал из нее лист плотной бумаги, – Было оно составлено им в здравом уме и твердой памяти 20 мая 1916 года. Один экземпляр этого документа и основной капитал в виде золотых слитков и коллекции драгоценных камней находится в управлении банка в Цюрихе. Другой останется у меня, а после моей смерти перейдет к моему сыну Якову. Так распорядился ваш отец.

Затаив дыхание, все слушали Каца. Сестрам казалось, что они слышат голос отца. Произнеся последние слова, Семен Яковлевич вынул из сейфа шкатулку красного дерева и поставил ее на стол. Здесь же лежали приготовленные заранее бархатные коробочки разного размера. Зоя и Антонина, впервые увидевшие рубиновый гарнитур, ахнули от изумления.

– Зоя, это колье принадлежит отныне тебе. Тонечка, ты увезешь с собой во Францию браслет. У Насти останется заколка. Серьги и перстень я положу в сейф в шкатулку с завещанием. В день совершеннолетия и Наташа с Еленой получат свои украшения. Но, полностью свою часть наследства родителей вы сможете получить только тогда, когда одна из вас или один из ваших детей и внуков соберут все части гарнитура и, соответственно их владельцев, вместе и не ранее, чем через десять лет. А сейчас вы свободно можете пользоваться процентами с основного капитала, думаю, этого хватит на обеспеченную жизнь.

– Но, мы не собираемся расставаться! – Настя посмотрела на старших сестер и вдруг заплакала, вспомнив, что те уже скоро уезжают из России. Она же сама отказалась переехать в Польшу к Зое. И, как она предполагала, ее поддержала бабушка.

Когда за сестрами закрылась дверь, Кац запер сейф и с облегчением вздохнул. Он до сих пор не был уверен, что его друг поступил правильно, поставив для получения наследства такое сложно выполнимое условие. Возможно, сейчас девочкам и не понадобится трогать основной капитал. К тому же сестры искренне любили друг друга и спокойно относились к своему достатку. Но он не был уверен, что потомки будут столь же благородны и бескорыстны, как и Афанасий с Анной или их дочери. Семен был опытным юристом, и знал, что вслед за большим капиталом часто идут жадность и подлость. А то и преступления.

* * *

– Зоя, мне нужно с тобой поговорить перед твоим отъездом.

– Хорошо, Тонечка, пойдем в нашу беседку.

Зоя и Антониной, взявшись за руки, спускались по длинной деревянной лестнице, ведущей к старому пруду. Там, среди огромных лип, еще дедушкой был построен небольшой домик. Маленькие Зоя и Тоня прятались в нем от няни, пытаясь избежать наказания за очередную шалость. Став постарше, они прибегали сюда, чтобы пошептаться о своих секретах. Вот и сейчас эта беседка оказалась самым подходящим местом для разговора двух, уже взрослых, женщин.

– Зоя, обещай не ругать меня. Выслушай сначала. В Гренобле, в университете, я познакомилась с одним человеком, он преподаватель, читал нам курс математики. Его имя – Пьер Люпен. Он старше меня на много лет. И еще он женат. Вот почему я не говорила о нем ни тебе, ни маме. Мы вместе уже три года. И сейчас я беременна от него.

– Боже, Тони! Что же ты будешь делать?

– То, что и делают все женщины – рожать ребенка.

– А он? Знает?

– Да. Перед отъездом сюда я ему все рассказала. Уже на вокзале, чтобы избежать долгих разговоров.

– Он успел тебе что-нибудь ответить?

– Он взял с меня обещание, что я вернусь после похорон папы в Гренобль.

– Ты хочешь сказать, что он вовсе не против ребенка?

– Мало этого, он хочет уйти от жены и жить со мной.

– Что– то я не слышу в твоем голосе радости. Ты что же, не любишь его?

Антонина задумчиво погладила мокрые после --">