Евгений Валерьевич Гришковец - Боль (сборник)

разные инструменты. Митя хотел и гитару, и барабаны. Но Боря не покупал ему этих символов рок-н-ролла, а Вадиму жёстко запретил дарить сыну что-то подобное.

Митя был всегда нежен с дочерями Вадима, которые были сильно его младше. Вадим часто спорил с Борей по поводу Мити, ругался, но никак не мог хотя бы достучаться до Бориного отцовского понимания. Вадиму всегда казалось, что у него этого понимания больше и его понимание лучше, чем у Бори. Вадим был уверен, что своих двух дочерей он, хоть и не очень внимательно, но воспитывает хорошо, и если бы у него была возможность воспитывать сына, то у него и это бы получилось.

Из швейцарской школы Митя вернулся очень изменившимся. Он сильно вытянулся и стал угловатым. Из мальчика и ребёнка он превратился в юношу. Юношу весьма отстранённого. Боря сильно возмущался этому отстранению. Ещё он возмущался тем, что заплатил большие деньги, а сын за год научился только бегло говорить на плохом немецком языке, но читать на нём хоть сколько-нибудь серьёзные тексты не научился. При этом Митя не то чтобы разучился, а как-то расхотел писать, читать и глубоко думать на родном языке.

Боря решил сына обратно не отправлять, а, наоборот, вернуть его к уму и разуму на родной земле. Митя же за год привык к другой жизни и другому миру. Он совсем не хотел домашней нервотрёпки. Он явно отвык от разговоров на повышенных тонах и тем более от крика. Отвык от строгостей, да и от роскоши отвык. Он хотел обратно, но его не пустили.

Вадим знал от Бори, что Мите трудно далось возвращение в прежнюю школу в родном городе. Отправляя сына учиться в Швейцарию, Боря хвалил зарубежное образование, точно так же год спустя он его ругал. Возмущался, что там от детей ничего не требуют, домашних заданий не задают, а только развлекают детей да цацкаются с ними.

Спустя же несколько лет, когда Мите исполнилось восемнадцать, Боря взял и отправил единственного сына снова за границу, в Лондон, в университет. Хотел этого Митя, который прижился на Родине и очень неплохо кончил школу, или не хотел, было неясно, а Боре, видимо, не очень важно.

Однако Боря любил Митю. Сильно. Своих чувств он старался прилюдно не показывать, но Вадим знал эту любовь. Она проявлялась во многих ситуациях. А ещё Вадим не раз видел, как Боря смотрит на сына. Только Боря, очевидно, не знал, что с этой любовью делать.

Последний год Боря часто летал в Лондон проверить своего студента. Сначала он воодушевлённо рассказывал про старинное, сугубо английское здание университета, про университетский дворик, коридоры, аудитории, библиотеку и про порядки, царящие в этом классическом учебном заведении.

Он говорил про Митин университет с восторгом.

Но постепенно Боря стал меньше и меньше рассказывать об учёбе сына, потом говорил на эту тему только когда спрашивали, а вскоре перестал даже отвечать на вопросы про Лондон и университет. Стало видно, что тема Митиного студенчества Борю огорчает и раздражает.

Вадим не видел Митю почти год. За это время Митя сильно похудел. Это первое, что сразу бросилось в глаза. Митино лицо осунулось и заострилось. Вадиму не понравилась эта худоба. В этой худобе было что-то нездоровое, измождённое.

Вадим помнил Митю до отъезда. Помнил отлично. Митя хорошо учился последний год школы, но чудил и доставлял много хлопот отцу. Пару раз он тайком ночью брал отцовскую машину и разъезжал на ней невесть с кем и невесть где. Всё это кончилось нехорошо, а могло кончиться ужасно. Боре удалось замять возникшие неприятности. Сам он наказал сына неизвестно как, но очень строго. Боря страдал тогда, а Митя не унимался. В тот же год, будучи школьником, он завёл роман с девицей много старше его. Впоследствии выяснилось, что девица вовсе даже замужем. Боре пришлось и эту некрасивую ситуацию как-то устаканивать. Митю не раз привозили домой пьяным, или Боре самому приходилось его пьяным же забирать из совсем неподходящих мест.

А Вадим давно владел любимым в городе всеми близкими ему по возрасту и духу людьми клубом. В этом клубе царили блюз и рок-н-ролл. И клуб этот был открыт всем, кто любит подобную музыку. Вадим много раз сигнализировал Боре, что Митя приходил в его клуб в подпитии и не с теми людьми, с которыми пристало общаться Бориному сыну. Несколько раз Вадим видел в глазах Мити совсем не алкоголь. Но Митя никогда не вёл себя агрессивно, вызывающе или по-хамски. Он никогда не выглядел даже сердитым. Он ни разу не позволил себе козырять именем отца. --">