Анатолий Николаевич Андреев - Пустота

так и остались очаровательно серыми. Две серых блестящих жемчужины, которые я умею за­ставлять сверкать или матово тускнеть. Как захочу. В ее серых глазах поселились авроры. Оказывается серый - не самый плохой в мире цвет. Как же все изменчиво в этом мире, если даже серое может заиграть красками! Все не так безнадежно и мрачно.) Я знаю, что я должен сделать, и я с удовольствием сделаю это. Поверь.

С некоторых пор слово «должен» возымело надо мной магическую власть.

- Твоя идея с повестью кажется мне достаточно безумной, чтобы привлечь мое внимание. Я подумаю, - сказал я, мурлыча от блаженства под одеялом, но не подавая виду.

В манере держаться с некоторых пор я подражал свирепому Саддаму.

На кухне раздавался мелодичный стук ножа.

- Поставь-ка блюз, под него лучше думается, - позволил я себе первый в нашей совместной жизни каприз.

- Разве ты сам не можешь? Я занята твоим здоровьем и, можно сказать, нашим будущим.

- Но я хочу, чтобы это сделала ты.

- Хорошо. Какой?

- В этом-то все и дело. Угадай.

- Тут и угадывать нечего. Я наизусть знаю всю твою золотую коллекцию. И не­плохо знаю тебя. Слушай.

Она выбрала совсем не тот блюз, который звучал в моей голове, но это был именно тот блюз, который, оказывается, мне хотелось сейчас услышать. Чудеса в моей жизни продолжались.

Музыка будущего текла широкой рекой, превращаясь в то Озеро, возле которо­го мы встречались с Верой, когда нам бывало или очень хорошо, или очень плохо. Саксофон, гитара, вокал. Из простых компонентов состоял бесконечный мегамир. Он был сложным и раздражающе элементарным одновременно.

И с этим ничего нельзя было поделать.

У блюза было странное название: «Черный квадрат».

--">