Джанни Родари - Подарок

временными союзниками. Приходится идти на уступки. Жертвую тарелкой, если она может послужить успеху всей операции.

Глубоко оскорбленная мама удаляется в свою комнату читать детективный роман. Она заявляет, что, поскольку мы все делаем по-своему, в ее присутствии нет никакой необходимости.

Прислуга снимает тарелку со стены. Все мы — девочка, жена, прислуга, горячая вода, тарелка, глицерин, клизмочка и я — направляемся в ванную комнату, где уже приготовлена детская пластмассовая ванночка. В ней, как на операционном столе, расстелена чистая простынка, на которой обычно производится туалет малышки.

На всякий случай прислуга принесла в ванную последние увлечения моей дочери: рыжую тряпичную собаку, ожерелье из орешков — память о поездке в Масса Мариттима, альманах «Ашетт» за 1957 год, довольно потрепанную куклу, колоду карт для покера и корочку от моего старого паспорта.

Все эти столь различные предметы быстро мелькают в руках девочки, что нисколько не мешает ей ловко швырнуть на пол драгоценную фарфоровую тарелку и свеситься с операционного стола, чтобы очень мило сказать свое «тай, тай» мелким осколкам. К счастью, их немало, а наша молодая прислуга, приученная своими родителями, крестьянами из Марке, к строжайшей экономии, подает малышке эти осколки только по одному. Таким образом, первая часть операции проходит без всяких происшествий и в полном соответствии с заранее разработанным планом.

Затем моя жена приступает ко второй части, несколько странным образом орудуя клизмочкой. Поначалу кажется, что мишенью для струи отвратительной смеси из воды, оливкового масла и глицерина является мой правый глаз. Далее можно предположить, что речь идет о левом глазе. И наконец приходится заключить, что первые два выстрела были только пристрелочными, а подлинная цель заключалась в том, чтобы вымыть мне голову этим своеобразным шампунем. Но вот настал момент, когда ассистенты должны действовать более решительно.

— Пой что-нибудь! — приказываю я прислуге. И первым подаю пример, затягиваю хор пилигримов из оперы «Тангейзер»:

Я с легким сердцем вступаю в отчизну,

На все гляжу я с восторгом счастливца…

Девочка смотрит на меня с нескрываемым подозрением, но тем временем то, что мы из приличии назовем целью, — достигнуто.

— Третья часть! — провозглашаю я, и мы все хором восклицаем:

— Умница! Ну посмотрите на эту милую девочку! Какая она умница! Как она хорошо умеет делать… Звездочка наша ясная! Сокровище каше! Смотрите же все скорее, как она… как… как…

И, конечно, прямо мне на руки. К огромному удовольствию жены, которая успела вовремя отскочить. И нашей прислуги, которая, коварная, прыскает со смеху.

— Это приносит счастье, — визжит она, воображая, что острит. — Приносит удачу.

— Желаю тебе удачи в новом году! — говорит жена.

Дочка, видимо считая, что сделала мне бесценный подарок, улыбается во весь рот — от ушка до ушка, — обнажает розовые десны и показывает язык.

— Спасибо, спасибо, — благодарю я за все: и за добрые пожелания, и за то, что у меня на руках… Почему-то я долго не решаюсь вымыть их и все смотрю на них с какой-то странной и смешной растроганностью, не предусмотренной моим планом действий. И почему-то у меня рождается глупейшее подозрение, что более ценного подарка я уже никогда в жизни не получу.

Но девочка так и не плакала. А ведь для отца это — самое главное.

Примечания

1

По обычаю в Риме в ночь под Новый год выбрасывают из окон на улицу все старые, ненужные вещи.

(обратно)
--">