Кадзуо Исигуро - Безутешные

меня.

Но я уже отвернулся и снова стал смотреть на Бориса, который наконец дал волю своим чувствам. Мать обнимала мальчика, и я видел, как его плечи дергались от рыданий. Внезапно мне подумалось, что сейчас самое важное – пойти к нему; я быстро извинился перед электриком, поднялся и стал пробираться по вагону.

Я почти уже их достиг, когда трамвай резко повернул и мне пришлось схватиться за ближайшую стойку, чтобы не упасть. Подняв глаза, я понял, что Софи и Борис не подозревают о моем приближении, хотя я был от них в двух шагах. Они по-прежнему сидели в обнимку, с закрытыми глазами. Пятна солнечного света блуждали по их рукам и плечам. Наблюдая эту глубоко интимную сцену, я чувствовал, что даже мне не следует в нее вторгаться. Я продолжал смотреть и, как ни горевала эта пара, начал испытывать к ней странную зависть. Я еще больше подался вперед, так что почти физически ощущал их объятие. Наконец Софи открыла глаза. Она устремила на меня ничего не выражавший взгляд, в то время как мальчик все так же всхлипывал у нее на груди.

– Мне очень жаль, – наконец вымолвил я. – Ужасно жаль. Я только сейчас узнал о твоем отце. Конечно, когда я услышал, то тут же бросился за вами…

Что-то в ее лице заставило меня замолкнуть. Несколько секунд Софи мерила меня холодным взглядом, потом устало произнесла:

– Оставь нас. Ты всегда наблюдал со стороны за нашей любовью. А теперь? Теперь ты со стороны наблюдаешь и за нашим горем. Оставь нас. Поди прочь.

Борис оторвался от нее и повернулся ко мне. Потом он сказал матери:

– Нет-нет. Мы должны держаться вместе. Софи покачала головой:

– Нет, бесполезно. Оставь его, Борис. Пусть себе странствует по свету, демонстрирует мастерство и мудрость. Он без этого не может. Оставим его, пусть себе живет по-своему.

Борис в замешательстве бросил взгляд на меня, потом на мать. Он собирался что-то сказать, но тут Софи встала с места:

– Пойдем, Борис. Нам выходить. Давай, Борис, пошли.

В самом деле, трамвай стал тормозить, другие пассажиры тоже вскочили с сидений. Мимо меня прошло несколько человек, потом протиснулись Софи с Борисом. Держась за стойку, я следил, как Борис удалялся к двери. На полпути он обернулся, и я услышал его голос:

– Но нам нужно быть вместе. Непременно. Софи, опередившая его, устремила на меня странно-отчужденный взгляд и выговорила:

– Он никогда не станет одним из нас. Пойми, Борис. Он никогда не будет любить тебя настоящей отцовской любовью.

Мимо меня проходили пассажиры. Я помахал рукой.

– Борис! – крикнул я.

Мальчик, затертый толпой, еще раз посмотрел на меня.

– Борис! Помнишь ту поездку на автобусе? Поездку к искусственному озеру? Помнишь, Борис, как было здорово? Как добры к нам были все попутчики. Дарили всякую всячину, пели. Помнишь, Борис?

Пассажиры начали выходить. Борис бросил на меня последний взгляд и скрылся. Мимо меня продолжал продвигаться народ, трамвай снова тронулся.

Немного погодя я вернулся назад, к своему месту. Когда я снова сел перед электриком, тот весело мне улыбнулся. Потом я обнаружил, что он склонился и похлопывает меня по плечу. Тут я понял, что плачу.

– Послушайте, – говорил он, – когда случится неприятность, обычно кажется – все, конец света. Но потом глядишь – ан нет, дела совсем не так плохи. Не раскисайте. – Некоторое время он продолжал изрекать подобные пустые фразы, а я не переставая рыдал. Потом он произнес: – Вот что, а почему бы вам не позавтракать? Все подкрепляются, а вы что же? Вам бы сразу стало лучше. Давайте. Сходите за съестным.

Я поднял глаза и увидел на коленях у электрика тарелку с недоеденным круассаном и кусочком масла. Колени электрика были усыпаны крошками.

– А, – произнес я, распрямляясь и чувствуя себя бодрее. – Где вы это достали?

Электрик указал через мое плечо. Обернувшись, я увидел толпу, окружавшую что-то вроде буфета в заднем конце трамвая. Я также обратил внимание, что задняя половина салона забита пассажирами, и все едят и пьют. Многие не довольствовались таким скромным завтраком, какой был у электрика; я видел у них в руках большие тарелки с яйцами, беконом, помидорами, сосисками.

– Давайте, – повторил электрик. – Сходите за завтраком. А потом мы обсудим ваши неприятности. Или, если хотите, забудем об этом и поговорим о чем-нибудь другом, повеселее. О футболе, кино. О чем хотите. Но сперва вам нужен завтрак. А то вид у вас совсем изголодавшийся.

– Вы совершенно правы, – отозвался я. – Теперь --">