Наталья Владимировна Нестерова - Давай поженимся! / сборник

когда сумею к тебе выбраться.

— Не понял! — откинулся на спинку углового диванчика Максим. — Бунт на корабле?

Лара нажала на кнопку включения электрического чайника, загорелась лампочка, чайник заурчал недовольно.

— Чай черный, зеленый, белый, красный, ромашковый? — спросила Лара с интонацией услужливого официанта.

— К дьяволу чай! Что с тобой происходит?

— А правда я сегодня какая-то другая? — вопросом на вопрос ответила Лара. — Скажи, Макс, мне очень важно! Какая другая? В чем?

— Ларка, чего ты бесишься? Месячные на подходе?

— Максим, я тебя прошу! Я часто тебя о чем-то просила? Какая я другая сегодня? Потом тебе все объясню, а сейчас просто ответь. У тебя отличный словарный запас, только не отшучивайся, пожалуйста!

— Другая… необычная… не знаю, — подчинился Максим женскому капризу против воли.

— Точнее!

— Несколько даже… Да, чужая. Глупость, конечно, но будто чужая. Хотя мы с тобой вместе два года…

— Три года и четыре месяца.

— Извини. Тем более. Чему ты радуешься?

— Слову «чужая».

— С какой стати?

— Вскипел чайник. Что тебе заварить?

— Ничего! — рявкнул Максим. — Мне надоели эти непонятки! Терпеть не могу выяснений отношений. Если у тебя что-то накипело, говори прямо, без идиотских прелюдий и разминок. Обязательно тебя полчаса выспрашивать? И рассуждать на тему какая такая другая чужая? Почему вам, бабам, обязательно требуется печальной загадочности напустить, прежде чем к сути дела перейти?

— Ненависть к прелюдиям в выяснении отношений — это у тебя наследство от первого брака?

— Совершенно верно. Моя бывшая жена, не к ночи будет помянута, могла долго дуться, пока я пылко выпытывал, что ее беспокоит. Потом надоело. Дуйся, пока не лопнешь, хоть месяц, мне до лампочки, даже спокойнее, легче жить.

— А потом?

— Что потом?

— Кто на развод подал?

— Я подал, то есть вместе, не важно, дела давно забытых дней.

— Ты никогда не рассказывал про свой первый брак.

— Я вообще не любитель мусолить пошлые бытовые дрязги. В них мало забавного, а без юмора любая история теряет интерес. Лара, ты сама скажешь, какие муравьи у тебя в голове завелись? Или под пытками?

— Сама скажу. Сейчас, минуточку.

Она поставила перед ним чашку, опустила пакетик с черным чаем, себе в чашку положила ромашковый, налила кипяток.

— Лара?!

— Да, я сейчас скажу. — Как с обрыва в воду: — Максим, я выхожу замуж, и у меня будет ребенок.

Он хлопнул глазами, несколько раз зажмуривался и открывал глаза, точно не мог уяснить смысла произнесенной фразы.

— Еще раз! — попросил Максим.

— Я выхожу замуж, и у меня будет ребенок.

Вторая попытка далась Ларе гораздо легче. Она говорила почти свободно и с улыбкой.

— За кого? — медленно спросил Максим. — За кого ты выходишь замуж?

— За Витю Сафонова.

— И кто у нас Витя Сафонов?

— Мой давний друг, любит меня с тех пор, как в детском саду сидели на соседних горшках.

— На горшках — это хорошо, романтично, как в кино… в кино запаха горшков не слышно.

Лара знала это выражение лица Максима. Это выражение никогда не было обращено к ней. Он по телефону иногда разговаривал из ее квартиры по служебным делам. Бывало, просто диктовал, приказы озвучивал. А бывало, вкрадчиво выспрашивал, явно повторяя последние слова собеседника («Вы говорите, в банковском переводе цифры спутали?» «Как-как, простите, вице-мэра Урюпинска зовут?»), собирался с мыслями, чтобы нанести удар, точный и неотразимый.

Максим убежден, что бить надо с умом: или наповал, чтобы забыть навсегда о человеке-проблеме, или больно ранить, чтобы хромая пошкандыбал выполнять, что требуется. Лара тогда удивилась: «Я думала, ты цивилизованный бизнесмен, соперников не отстреливаешь и утюги к их спинам не прикладываешь». Максим рассмеялся и сказал, что ему льстит быть принятым за бандита, но в тюрьме сидеть не хочется. Эпоха отстрела противников в российском бизнесе почти сошла на нет. И самое грозное оружие по нынешним временам — бумага и авторучка.

— Витя Сафонов замечательный человек, — прервала Лара затянувшееся молчание.

— Кто бы сомневался, — процедил Максим. — Но как я-то лопухнулся! И башка не чесалась.

— Какая башка? — не поняла Лара.

— Логично было бы предположить, что, когда рога растут, башка зудит.

— А! — рассмеялась Лара. — С твоей физиологией все в порядке. Работает как часы. Проклятые часы, --">