Александр Евгеньевич Григоренко - Мэбэт

него.

На празднике увидел Человек Пурги красивую девушку из рода Пяк и стал просить отца, чтобы он шел к ее родителям говорить о сватовстве и калыме.

— Тебе и вправду нравится эта девушка? — спросил Мэбэт.

— Правда, отец, очень нравится.

— И ты ее любишь?

— Да, люблю.

— Ты готов сделать ее своей женой, чтобы она рожала тебе детей, ты готов ее кормить и охранять?

— Я все сделаю для нее, ни один дух, ни один зверь не приблизятся к ней.

Небесные очи любимца божьего остановились на чернявых блестящих глазах сына. Он смотрел пристально, будто пытался найти в них близкие черты. Сын же искал в глазах отца только ответ и умолял небеса, чтобы этот ответ был «да».

После молчания Мэбэт сказал:

— Если ты любишь эту девушку и готов охранять ее всю жизнь от духов и зверей — разве это не калым? Разве твое желание быть с ней не больше двух или трех десятков оленей, которые расселены по тайге и тундре на пользу каждого, кто может их добыть? Звери носят свои шкуры для того, чтобы ты взял их, когда тебе захочется — зачем тебе калым? Чтобы доставить удовольствие старому Пяку, который жаден, как все люди?

Взгляд Хадко померк и стал тусклым, как талая вода.

— Отец, дай мне немного от твоего стада, — попросил он глухо, почти шепотом.

Мэбэт отказал.

— Ты не хочешь, чтобы я взял в жены ту девушку?

Хадко думал, что угадал волю отца, но ошибся.

— Нет, — сказал Мэбэт, — я не против, чтобы ты на ней женился. Она и в самом деле красива, я видел. Иди, бери ее, веди в наше становище. Я приму ее как свою невестку и буду с ней ласков. Только не проси у меня оленей, а тем более бисера, шкур и медных котлов. Ты знаешь, что я легко плачу и согласен платить за что угодно, но только не за слабость собственного сына.

— Что мне делать?

— Делай, что хочешь. Свое слово я сказал, но мешать тебе не стану. Ты давно сделал семь шагов своего отца — зачем тебе советчики?

Так они расстались. Несколько дней Хадко не открывал рта, остервенело делал работу, которая была на нем. Мать спрашивала сына о том, что случилось между ним и отцом, но так и не дождалась ответа. Сама же Ядне боялась первой заговорить с мужем: любимец божий никогда не повышал голоса на жену, но и не разговаривал с ней без надобности.

Однако, в эти дни, глядя на мрачного сына Мэбэт светлел сердцем — сердце видело, как зреет в Хадко молодая, упругая злость.

И однажды наследник любимца божьего ушел в тайгу, никому ничего не сказав. Вместе с ним исчезла новая пальма, три десятка стрел, олень, нарты и лучшая собака Мэбэта. Он ушел на большую ходьбу и не появлялся несколько дней, до самого новолуния, отчего мать начала мучиться страхом, что сын уже не придет. По ночам Ядне плакала. Мэбэт молчал, но когда причитания жены окончательно надоедали ему, он брал ее за подбородок и говорил негромко:

— Ты думаешь своим воем выманить его из тайги, как дудкой выманивают птиц из болотных зарослей?

Потом, помолчав, добавлял со снисходительной мягкостью:

— В нем есть немного моей крови — ее хватит, чтобы выбраться и вернуться домой. Не плачь, не делай ему плохо.

Хадко вернулся, когда холода начали уступать тайгу ветрам и снегу. Почерневший от ледяного воздуха и усталости, он шел за нартами доверху набитыми добычей — мясом сохатого, песцами, лисами и куницей. Мать кинулась к Хадко, но сын слепо прошел мимо раскрытых рук и упал в чуме. Двое суток он спал. Проснувшись, много и жадно ел, принимая пищу из рук матери. Ядне сидела напротив и беззвучно плакала.

Мэбэт не приветствовал Хадко и не заходил в чум, где он отдыхал после столь великой охоты. Сын догадывался, что ждет его гнев отца, однако та молодая игристая злость еще не погасла в нем. Он вышел из чума навстречу отцу с сердцем легким и бестрепетным.

Мэбэт стоял посреди становища, сложив руки на груди. Когда сын приблизился к нему на расстояние вытянутой руки и остановился в ожидании слова или удара, любимец божий вынул из-за пазухи какую-то вещь и протянул ее Хадко.

Та вещь оказалась ножом невиданной работы — большим, с изогнутым, как молодой месяц лезвием голубого металла, в ножнах из кожи и белой кости.

Руки Хадко задрожали и злость погасла. Он хотел опуститься на колени, но Мэбэт взял его за рукав малицы:

— Бери, он твой. Ты теперь большой охотник. Можешь взять мою новую --">