Юрий Михайлович Герт - Сборник "Лазарь и Вера"

захватившим всех разговором, случалось довольно редко. 

— Хорошо, — невозмутимо согласился Александр Наумович, — тогда, с вашего позволения, продолжим... Итак, Марк, вы полагаете, что всё в России идет именно так, как и должно идти? Правильно ли мы вас поняли?.. 

Теперь он, прищурясь, смотрел на самого молодого из собравшихся — рыжеволосого, с правильным, удлиненным овалом лица, высоким лбом, голубыми холодноватыми глазами и резким, решительным росчерком бровей. Этому лицу очень подошли бы загнутые на концах д'артаньяновские усы и острая бородка, — во всяком случае куда больше, чем оранжевая майка с приглашением отдохнуть на Багамах и широченные шорты в красных и зеленых полосах. Несколько дней назад Марк прилетел в Америку по каким-то своим делам и, поселившись в пятизвездочном отеле, там же поспешил приобрести майку и шорты, чтобы не слишком отличаться от сновавших вокруг, как считал он, истинных американцев. 

Марк вздохнул и, обдумывая ответ, опустил глаза, прикрыв их густыми, по-девичьи длинными ресницами. 

— Хотелось бы знать, какие у вас имеются на сей счет резоны?.. — настойчиво продолжал Александр Наумович. Голос у него был требовательным, взгляд колючим, пронзительным. В его интонациях, его напоре ощущалось право так говорить. Марка знал он с давних пор, с того времени, когда тот со своими родителями поселился в доме, где жил Александр Наумович. Теперь он уже не помнил, о чем разговаривали они в первую их встречу, помнил только, что в дверь позвонили, он открыл, на пороге стоял мальчуган из квартиры напротив, одетый с подчеркнутой опрятностью, в пиджачке и белой рубашке, с аккуратно зачесанным назад чубчиком и поразившим профессора прямым, в упор взглядом ясных, серьезных глаз. 

— Извините, — сказал он, — вы преподаете литературу, а мы сейчас проходим Чехова и мне хотелось бы знать, кто прав — я или наша учительница... 

Александр Наумович впустил мальчика, слегка смущенный бесцеремонностью, перед которой, впрочем, никогда не мог устоять. Они беседовали час или два, а то и больше. Вопросы у Марка были дельные, связанные не то с «Палатой № 6», не то с «Вишневым садом», и разговаривать с ним было одно удовольствие... Позже, когда Марк подрос, поступил в институт (правда, не гуманитарный, куда подталкивал его Александр Наумович), он пользовался, приходя к Александру Наумовичу, хранившимся у него и постоянно пополняемым самиздатом, что само по себе в те времена означало высокую степень доверия и даже духовной близости. 

— Да, так что же?.. Какие резоны?.. Мы вас слушаем... — Александр Наумович побарабанил пальцами по краю стола, уставленного закусками и бутылками. Прежде, чем отважиться на эту поездку (Марк, прилетев, тут же дал им о себе знать), они с женой обзвонили множество трэвел агентств, педантично, до цента, все рассчитали и предпочли самолету автобус, в котором провели около пятнадцати часов, сократив таким образом транспортные расходы почти наполовину. Правда, и те двести долларов, которые пришлось им выложить, сокрушали в прах ставший привычным для них бюджет, но они пошли на это не думая — ради встречи с Марком... 

— Видите ли, — осторожно выбирая слова, заговорил, наконец, Марк, наливая себе в бокал кока-колы и отхлебывая ее мелкими глоточками, — при переходе от одной системы к другой всегда необходимы известные издержки, это закон... И тут главным, на мой взгляд, является не форма движения, а его общее направление, А общее направление состоит в том, чтобы поставить Россию в ряд цивилизованных государств, оснастить современными технологиями, приобщить к миру компьютеров, без которых нет и не может быть никакого прогресса... 

Продолжая говорить, Марк откинулся на спинку стула и, покачиваясь взад-вперед на задних ножках, в балахонистой, пылающей яркими красками майке, с крепкими, широко расставленными локтями, с широкой, разрисованной пальмами и попугаями грудью, казался непомерно огромным в сравнении с маленькой, щуплой фигуркой Александра Наумовича, лишь в глазах его порой проступало неуверенное, затаенно-опасливое выражение, словно он по-прежнему чувствовал себя мальчишкой перед придирчиво слушавшим его профессором. Впрочем, как раз в те времена взгляд его был прям и открыт... 

— Послушайте, Марк, — резко взмахнул рукой Александр Наумович, — всё, что вы говорите, можно прочесть в любой газете. Но вы-то... Вы --">