Фрэнсис Мэйес - Под солнцем Тосканы

оливковым деревом заросли голубых васильков: видимо, там упал расстрелянный юноша. Откуда взялись эти цветы? Дрозд выронил семечко? Разрастутся ли они на следующий год за край террасы? Обжитые места перемещаются по синусоидальным волнам времени и пространства, изгибающимся по какой-то логарифмической зависимости, и я подчиняюсь этому же закону.

Я открываю синюю книгу. Какое удовольствие — делать записи об этих местах, о своих наблюдениях, странствиях, ходе ежедневной жизни. Много веков назад китайский поэт заметил: воссоздавая что-то словами, как будто проживаешь это заново. Вероятно, стремление к переменам всегда вызвано желанием расширить сферу своего духовного пребывания. Такая сфера пребывания души и описана в книге «Под солнцем Тосканы». Я надеюсь, что мой читатель — это друг, пришедший в гости. Он учится насыпать горкой муку на мраморную столешницу и вмешивать в неё яйцо. Он просыпается от четырёхкратного призыва кукушки и, напевая, спускается с террас к винограднику. Он собирает сливы в банки. Он едет со мной в города, выстроенные на холмах, — там круглые башни, и из окон домов льётся каскад цветущей герани. Он хочет застать тот первый день, когда на оливковых деревьях появятся плоды. Ветер обвевает нагретые солнцем мраморные статуи. Как старые крестьяне, мы можем посидеть у очага, поджаривая ломти хлеба с маслом и потягивая молодое вино кьянти. Вернувшись после посещения келий девственниц эпохи Возрождения, проехав по пыльным окольным дорогам Умбрии, я готовлю на сковородке маленьких угрей, зажариваю их с чесноком и шалфеем. Нам прохладно под фиговым деревом, где свернулись клубком два кота. Я сосчитала: голубь проворковал шестьдесят раз в минуту. Возвышающаяся над нашим домом стена поставлена тут этрусками в восьмом веке до нашей эры. Нам есть о чём поговорить. Времени у нас достаточно.

Кортона, 1995

Bramare: Страстно желать

Я собираюсь купить дом в чужой стране. У дома прекрасное имя — Брамасоль. Это высокий квадратный дом цвета абрикоса, с выцветшими зелёными ставнями, с крышей под старинной черепицей, на втором этаже есть железный балкон, и восседающие на нём дамы с веерами могут наблюдать за тем, что происходит внизу. Внизу же — вал, заросший кустами шиповника, переплетёнными ветвями роз, и сорняками высотой по колено. Балкон выходит на юго-восток, с него открывается вид на глубокую долину и далее на Тосканские Апеннины. Когда идёт дождь или меняется освещение, фасад дома приобретает цвет золота или охры; предыдущая алая штукатурка постепенно осыпается на розы. Там, где штукатурка уже осыпалась, проглядывает шероховатый камень. Дом расположен на склоне холма, изрезанном террасами с фруктовыми и оливковыми деревьями, и высится над strada Bianca — белой дорогой (она усыпана белым гравием). Название Брамасоль происходит от слов bramare — «страстно желать», и sole — «солнце». И я, так же как этот дом, всей душой желаю солнца.

Семейная мудрость настойчиво отвергает моё решение. Моя мать сказала «Нелепо» со своим категоричным и сильным нажимом на второй слог, а мои сёстры волнуются, будто мне восемнадцать лет и я вот-вот сбегу с матросом в семейном автомобиле. Меня и саму-то гложут сомнения. Мы сидим в комнате ожидания офиса notaio’s — нотариуса. При каждом движении острые кончики конского волоса из набивки стульев колют меня сквозь тонкое белое льняное платье, а в этой комнате, где температура под сорок, спокойно не посидишь. Я подглядываю, что пишет Эд на обратной стороне квитанции. Пармезан, салями, кофе, хлеб. Как он может? Наконец синьора открывает дверь, и на нас изливается бурный поток её итальянской речи.

Словом notaio обозначается всего лишь юридическое лицо, которое в Италии осуществляет сделки с недвижимостью. Наша нотариус — синьора Мантуччи — небольшого роста неистовая сицилийка, в очках с толстыми затемнёнными стеклами, за которыми её зелёные глаза кажутся огромными. Я не слышала, чтобы кто-нибудь говорил быстрее, чем она. Она зачитывает нам вслух длинные формулировки законов. До сих пор я думала, что итальянский язык музыкален; её же итальянский — это грохот камней, катящихся по желобу. Эд смотрит на неё с восторгом; я понимаю, его пленил звук её голоса. Владелец недвижимости, доктор Карта, вдруг решил, что запросил слишком мало; иначе и быть не может, раз мы согласны на покупку. Мы же считаем его цену завышенной. И даже знаем, что она непомерно высока. --">