Платон Беседин - Зёрна

— Быков, это фурор! Наша теория подтвердилась! — орал Хрюкин в трубку. — Срочно бери бутылку и приезжай!

Быков приехал, осмотрел женщину и обомлел. Хрюкин не врал: теория подтвердилась. Отметили, закусывая шпротами.

Их страстью был поиск третьего глаза. Из фразы Далай-ламы «Божий глаз есть колыбель жизни» они решили, что третьему глазу суждено быть в вагине, там, где зарождается жизнь. Теории Хрюкина-Быкова никто не верил, но какая разница, ведь главное — верили они сами. И тут такое! Женщина на носилках, а в её вагине — самый настоящий глаз. Завтра они сделают сенсационный доклад! И после — слава, деньги, признание!

Когда Хрюкин представил себя на вручении Нобелевской премии, женщина вдруг поднялась с носилок.

— Святая! — в восхищении вскричал Быков. — Как звать тебя?

— Зоя! Где мои шмотки?

Хрюкин указал. Святая Зоя оделась, достала глаз и вставила его на место. Она всегда прятала его в надёжном месте.

О пьянстве на железных дорогах

Вдруг грохот, звон, крики: «Помогите, помогите!». Вскакиваю, бегу в тамбур, а там из разбитого окна торчат ноги. На полу осколки и кровь. Поезд на полном ходу. За окном минус тридцать, метель. Ноги извиваются и лезут внутрь.

— Помоги затащить! — орёт мне проводница.

Прихожу в себя. Понимаю, что это не просто отдельно взятые ноги, а человек. Затаскиваем его внутрь. Перед нами окровавленный, пьяный мужик в одном ботинке. Перегар, как от роты дембелей, но языком шевелит:

— Это двадцать пятый поезд на Львов?

Проводница в шоке:

— Нет, двадцать восьмой на Донецк. Львов в другом направлении.

— Да ладно?! — Тут до мужика доходит. Он кричит. — Остановите поезд! Я сойду!

Дура

И всё бы ничего, — сколько дур на свете? — но жена Трушкина любила распускать руки. Вспылит и давай кулаками махать. Что не так — получи по голове!

Трушкин в панику не впадал. Говорил, разъяснял. Мол, нельзя так. Жена слушала, плакала, соглашалась. Глаза ясные, как у младенца. Агнец Божий, а не человек! Но чуть что не так — в драку. После говорит: «Прости, милый, бес попутал!».

И вот на тридцатом году жизни Трушкин не выдержал — отвесил в ответ пощёчину. Обомлела жена. Разрыдалась. Вечер проплакала, день проплакала, а после говорит:

— Давай разводиться! Что ты за мужик такой, если на женщину руку поднял?

— Прости, милая, бес попутал, — извиняется Трушкин.

— Какой к чёрту бес? — орёт жена. — Ты женщину избил!

— Ты меня тридцать лет била — я терпел.

— Так ты же мужик…

И чтобы ни говорил Трушкин, как бы ни просил прощения, на всё жена отвечает: «Женщину ударить — последнее дело. Развод!».

Опечалился Трушкин. А тут ещё соседи на него стали косо поглядывать: гад какой — на жену руку поднял. Дом-то маленький — все всё знают.

На бракоразводном процессе спросили о причине развода. Жена отвечает:

— Бил меня муж!

— Последнее это дело — женщину ударить! — вздыхает судья.

Соседей опросили. Бил Трушкин жену или нет? Все в один голос — бил.

И стал Трушкин социальным изгоем. Его даже в телепередачу пригласили. Тема выпуска — «Насилие в семье». Спрашивает ведущий Трушкина:

— Били жену?

— Один раз её ударил, дуру такую!

На беду Трушкина жена сидела рядом. Услышала — взбеленилась:

— Кто дура?! Я дура?!

Выхватила у ведущего микрофон и давай им колотить мужа.

В расчёте

— За мужа не беспокойтесь. В расчёте.

На операционном столе лежал мужчина. Ляпкин взял скальпель и сделал надрез…