Туве Марика Янссон - Волк

иностранец, — возразил лодочник. — Мы возим только персонал. Зимой — все закрыто.

Она внезапно разволновалась из-за того, что господин Симомура не увидит своего волка. Она объяснила:

— Но он завтра уезжает, вы понимаете, он уезжает завтра в Японию, и тогда уже будет поздно. Это очень важно для него!

— Хороню, хорошо, — ответил лодочник. Но у меня нет никаких билетов.

Он прошел на корму.

Они были единственными пассажирами на борту. Моторная лодка направилась обратно к острову, высокому и черно-белому из-за снега и горы. Она пыталась вспомнить, где находятся клетки, но это было так давно! Ей припомнилась лама, которая плюнула в нее, и то, как обезьяны были милы, потому что не выглядели запертыми в клетки.

Господин Симомура не произнес ни слова, пока они не вышли на берег, тогда он снова включил свою улыбку, отошел в сторону, чтобы пропустить ее вперед, и все время повторял:

— Please… please!

Он ждал, что она покажет ему диких животных. Она шла впереди по острову. Снег был глубоким и талым, а следов виднелось немного, то тут то там стояли заколоченные дома и пустые клетки, почти все таблички были убраны.

Посреди острова она все вспомнила; вот здесь стоял большой павильон в старинном стиле с выпиленными лобзиком узорами на фронтонах и ажурными окнами из очень мелких рам. Здесь пили кофе, сок и слушали оркестр. Через окно виднелись горы стоявших на полу и перевернутых стульев, нетронутый снег лежал на крыльце. Разумеется, здесь не было ни единого места, где можно было бы выпить кофе в это время и ни единой скамейки, где можно было бы сесть и вытянуть ноги, да и согреться тоже было негде. Внезапно она разозлилась и, резко повернувшись, направилась к птичьим клеткам, где птицы, словно плоды темного цвета, висели на своих деревьях высоко-высоко под самым потолком. «А медведи, верно, спят в своей берлоге, — подумала она. — И пройдет еще несколько часов, прежде чем мы снова поплывем домой».

Господин Симомура шел по ее следам в снегу, его ноги были гораздо меньше, чем у нее. Беспокойные стада коз разглядывали их, пока они пересекали остров. Животные не поворачивали головы им вслед, они перемещали всю свою тушу одновременно, с абсолютной точностью, и лес из толстых изогнутых рогов снова затихал. Вся округа была погружена в тишину, и ни единой души не видно было между клетками. Снег таял, вокруг текли ручьи. Остановившись, она прочитала на табличке: «Вместе с диким ослом, прибывшим из Ростока 05.04.1970 г., находится старая ручная ослица Кайса (серая)». Это показалось ей забавным. Никаких ослов там вовсе не было. Ее заинтересовало, где живут белые медведи.

Они спустились вниз к берегу, он назывался «Кошачья долина». Снежный барс без всякого любопытства смотрел на нее. Он был серо-желтым, с очень длинным хвостом. Она повернулась следом за господином Симомура, который направился прямо вниз, к воде, кошачьи его не волновали. Его черное пальто мелькало меж берез, он быстро двигался, вот он уже оказался в зарослях желтого тростника. «Может, у него какая-нибудь личная нужда», — подумала она, снова глядя на снежного барса. Некоторое время спустя она медленно двинулась дальше, иногда останавливаясь, чтобы подождать, но господин Симомура не возвращался. Тогда она с трудом спустилась вниз по береговому склону, не смея окликнуть его. На острове было слишком тихо, может, все животные начинали реветь и кричать одновременно, и вообще у нее нет никакого права здесь находиться.

Господин Симомура шел по кромке воды вдоль портовых отбросов из пластика, бумаги и фруктовой кожуры, он собирал обломки дерева, которые море смыло на берег. «Разумеется, — подумала она, вздохнув с тем облегчением, что несет с собой узнавание, — он собирает удивительной формы ветки. Они так делают, я читала…»

Они давно не разговаривали, это был отдых. Он показал ей свои деревянные обрубки, и она никак это не откомментировала. Одинокое странствие на фоне замкнутого со всех сторон ландшафта кое-что упростило. Мало-помалу они вернулись назад к пустым клеткам. И вот появились медведи. Она быстро взглянула на него: да, он явно заинтересовался, и не бурыми медведями, а белыми. Один из них лежал на спине, подняв лапы, большой и бесформенный, грязно-желтый на фоне белого снега. Глаза — черные, как уголь. Глядя через плечо на господина Симомура, он тяжело поднялся. Движения его были похожи на жесты усталого человека, который собирается вылезти из кровати, --">