Вера Александровна Колочкова - Научите меня любить

Русанова и легкомысленная побрякушка Сонька Белоус. На примере их дружбы, наверное, можно целую диссертацию написать о проблемах и странностях коммуникативных составляющих в социуме. И сделать выводы. Что, к примеру, ей, Кате Русановой, дала собственная серьезность и порядочность? Да ничего! Училась она, в отличие от побрякушки Соньки, прилежно, а толку? Все равно работу как новоявленный дипломированный специалист-психолог по менеджменту персонала до сих пор не нашла. Где ж ее найдешь, эту работу? Можно подумать, работодатели в очередь стоят, чтобы умный специалист пришел и их персонал по всем статьям отмотивировал и отмодулировал заодно. Но все равно искать надо. Только жить негде. Из общежития-то ее после окончания учебы, естественно, выпихнули. Можно было, конечно, домой, в родной захолустный городок, вернуться, но такой вариант Катя для себя даже не рассматривала. Вернее, рассматривала, но как самый последний, практически неприемлемый. Во-первых, там-то она уж точно по приобретенной в платных муках специальности никогда не устроится. А во-вторых, домой – это же значит под крыло к маме… Нет-нет, только не это! Лучше уж так, на халяву у Соньки. А к маме – упаси бог…

А вот Соньке ее легкомыслие принесло довольно ощутимые жизненные плоды. По крайней мере, последние лет пять точно приносит. Видимо, так уж звезды сошлись над ее девчачьей судьбой, начавшей свое течение в маленьком приморском поселке, куда занесло на отдых большого чиновника из их северного областного города. Какие-то грязи были особенные лечебные в санатории при Сонькином поселке, что ли, которые ему жизненно стали не обходимы… В общем, случилось так, что чиновник прикипел к малолетней тогда еще Соньке всем сердцем, организмом и кошельком. Так прикипел, что с собой привез. Снял квартиру, обеспечил неплохое содержание, честно выучил Соньку на их дорогом факультете «психологии менеджмента». В общем, хороший оказался папик. Добропорядочный. Даже обещал квартиру купить.

Сонька этой привязанностью очень дорожила. И в непрезентабельное понятие «содержанка» вкладывала свой, особенный, уважительный смысл, суть которого сводилась к од ному – просто повезло. Другим – не повезло, а ей – повезло! И никто и никогда не сумел бы убедить ее в обратном. А если бы попытался, то Сонька быстренько отправила бы того убеждающего в далекое путешествие. Нет, не в пошло-эротическое, отнюдь. В другое. В тот самый приморский городок, где в служебной однокомнатной квартирке при санатории ютилась ее семья – мать, бабка и два младших брата. И где из всех возможных перспектив работы и зарплаты ждала ее одна-единственная перспектива – место какой-нибудь санитарки в их захудалом санатории с теми самыми лечебными грязями, которые когда-то так удачно приманили папика. Хотя, может, вскорости и такой перспективы уже бы не оказалось. Мать недавно письмо прислала, жаловалась: закрывают санаторий. А ее грозятся из служебной квартиры выселить. То есть обиняком намекала: не пора ли тебе, доченька, и с нами поделиться халявным своим «содержанием»?

Надо сказать, что свое «содержание» Сонька отрабатывала классически честно, в некотором смысле даже истово. Блюла свое тело в красоте и ухоженности, ловко и быстро умудрялась во время визита благодетеля создать «атмосферу», то есть насобачилась, как хамелеон, подпадать под все его настроение. Хочешь игривости – пожалуйста. Хочешь выговориться – я вся внимание. Хочешь «по-быстрому» – даже за унижение не приму. Вот она я, вся здесь и вся ваша, дорогой папик. Зато никаких неясностей меж нами нет, все до предела прозрачно. Улыбка для тебя – самая что ни на есть искренняя, взгляд – влюбленный, восторженный и благодарный. Иногда ей даже казалось, что она и в самом деле его немного любит…

Неизвестно, по какой такой причине, но Сонькин благодетель никогда не сваливался с визитом как снег на голову. Может, просто не ревнив был. Деликатно звонил на мобильный – Софочка, дорогая, я буду примерно через часик. Эта его деликатность и позволила «дорогой Софочке» тайно приютить на оплачиваемой благодетелем жилплощади несчастную подругу-однокашницу. То бишь ее, Катю Русанову. А что? Целый час форы – этого вполне достаточно, чтобы убрать с территории «содержания» все признаки посторонней личности и самой посторонней личности вовремя смыться. Делов-то. Правда, здесь были свои неловкие для бедной Кати нюансы. Потому что хорошо, когда папик наведывался к --">