Энн Ветемаа - Вся правда о русалках. Полевой определитель

дифференциальных уравнений по-прежнему были ему милы (разумеется, во всех уравнениях фигурировал целый выводок констант Руссалкина; греческих букв оказалось мало, и он уже начал вводить древнееврейские), и все же он признался мне, что мечтает о простом и всеохватывающем уравнении. Гравитацию, искривление пространства-времени, соотношение неопределенностей Гейзенберга (и шут знает что еще, для меня эти понятия — темный лес) можно якобы привести к некоему потрясающему синтезу с теорией метаморфоз русалок — ему уже во сне это снится. Это якобы крайне просто и, помимо всего, окончательно разрешит проблему кварк-русалок; но пока вот от него ускользает. Нет сомнения, что гениальный голубоглазый ленинградец рано или поздно решил бы эту задачу, если бы труд его жизни не прервала скоропостижная кончина в водах Ильмень-озера.

Свидетели этого трагического и несколько странного случая впоследствии рассказывали мне о нем.

У Василия Петровича Руссалкина вошло в привычку часами сидеть на берегу, на большом камне, смотреть на игру волн и время от времени что-то заносить в свою записную книжку.

В тот жаркий предобеденный час коллеги моего друга уплыли на середину озера, а он остался на любимом камне. Неуловимая улыбка скользила по его губам. Внезапно он вскочил и радостно закричал: «Какое простое решение! Какое красивое! Вон оно, на том листке папируса, что плавает у меня под ногами… А на обороте — общее решение великой теоремы Ферма. Давайте сюда, ребята, поймаем его!»

И Василий Петрович Руссалкин прыгнул в воду…

Когда подоспели коллеги-математики, он был уже мертв… Воды в том месте, куда он кинулся, было едва по колено. Однако никакого листка папируса не оказалось.

Великий ученый погиб в кульминационный момент своей жизни. В какой-то степени чувство моей вины смягчается тем обстоятельством, что он не верил в русалок; как же тогда они могли быть виноваты в его смерти…

Трудам Руссалкина суждена долгая жизнь. Своей гениальностью он чем-то напоминал У. Леверье. Если тот смог, опираясь на расчеты, предсказать существование и местоположение планеты Нептун, то мой друг отличался не меньшими достижениями.

Во время путешествия по Франции (к сожалению, это была первая и последняя заграничная поездка молодого человека; между прочим, он играючи выучил 23 иностранных языка!) в одном из музеев он увидел нюхательную табакерку Вольтера. Он ее быстренько взвесил и обмерил. Своим друзьям Руссалкин сказал, что займется теперь интересными вычислениями. Закончив их, он познакомил меня с результатами.

Он представил точные параметры русалки, которая могла бы перевоплотиться в нюхательную табакерку Вольтера. И эта русалка нам уже известна! Знаменитый французский демонолог Марсель Мажисьен неоднократно встречался с этой полной шарма и легкой иронии русалкой и решил назвать ее в честь преждевременно покинувшего нас Василия Петровича колодезной проказницей Руссалкина.

В будущих французских определителях русалок — они теперь повсюду должны пачками выходить в свет по примеру нашего издания — мы надеемся в самом скором времени познакомиться с подробным описанием этой русалки, по странному стечению обстоятельств связавшей двух великих мужей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, наше исследование можно на этом закончить. Читатель познакомился с начатками наядологии, известными к настоящему времени видами русалок и формами их превращений. Мы попытались дать руководящие указания для практической работы в полевых условиях, рассмотреть некоторые этические вопросы. Автор полагает, что путь для потенциального друга русалок намечен; далее каждый должен идти самостоятельно.

Составитель определителя и его многочисленные помощники надеются, что представление читателей о русалковедении до некоторой степени изменилось — возможно, стало яснее, что это не какая-то лженаука, а одна из равных в семье наук, изучающих природу.

Вопросов русалкофизики мы коснулись весьма поверхностно, впрочем, как нам кажется, эти вопросы не представляют собой ничего сколько-нибудь нового. Материалисты всегда говорили о бесконечном разнообразии форм материи. Они подчеркивали, что новые теории не обязательно отвергают старые, а часто включают их в себя в качестве частных приложений: так обстояло дело с физикой Ньютона и Эйнштейна, с евклидовой и неевклидовой геометрией.

О превращении массы в энергию и --">