Наталья Александровна Еськова , Ирина Васильевна Василькова , Андрей Борисович Зубов , Майя Александровна Кучерская , Марк Григорьевич Розовский , Нина Викторовна Горланова , Андрей Германович Волос , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Илья Николаевич Кочергин , Андрей Витальевич Василевский , Михаил Яковлевич Горелик , Борис Исакович Любимов , Павел Андреевич Руднев , Андрей Викторович Родионов , Павел Михайлович Крючков , Игорь Сунерович Меламед , Наталья Андреевна Сиривля , Светлана Васильевна Кекова , Михаил Юрьевич Эдельштейн , Теодор - Новый мир, 2006 № 07

заверенных печатью бумаг, кбупчих, техпаспортов. Поэтому голуби — как бы незаконнорожденные дети крыш… Но не все бакинские крыши оглашает воркование сизарей и вяхирей. Если крыши — отцы голубей, то хазри — их дядя по отцу. Хазри любит пернатых племяшей, а те его сторонятся, как нагрянет-налетит — сразу шмыг в голубятню. Как кенгурята в мамину сумку. А когда тихо — взмоют в небо, кружат, резвятся, куражатся. Хазри налетит и давай лупцевать по крышам, голубятням, взметать пыль, хлестать, засыпать песком. Но каким бы злыднем он ни был, а прок от хазри есть — вентилирует, очищает воздух, как экологическая метла. Правда, бывает, и отраву несет от заводской газовки.

Говорят, что Хазри — от названия Хазар, но взаимоотношения у Хазри с Хазаром любопытные. Хазри — страж Хазара. Или белый платок. Или келагай, закрывающий его от непристойных взоров. Девственное море — Хазар. Хазар — „хлебное древо” бакинцев. Апшеронская земля не столь уж щедра. Пески, солончаки… Потому приморские люди обратили взоры к морю, „хлебному древу”. Щедрому древу. Все бы ладно, когда бы не Хазри — трясет это „хлебное древо”, не приведи Аллах. И те, кто в лоне Хазара, часто скатывались в зияющую пасть рока. Потому, может, старых рыбаков редко встретишь на взморье…

Хазри пахнет Хазаром. А Хазар нефтью. Нефть некогда на Апшероне собирали из ям ведрами, тартали из колодцев желонками. Нефтью зажигали светильники, смазывали колеса арбы. Лет сто тому назад Рудольф Дизель изобрел двигатель, носящий его имя…”

Помимо прочего, в “азербайджанском” номере публикуются стихи поэтов, живущих в Москве, но упрямо пишущих на родном языке. Вот фрагмент одного из них, в переводе Николая Горохова:

..................................................

Сорванным с дерева листьям добра и любви

Будет карателем ветер — без милого края…

Коль на земле милосердия нет меж людьми,

Нету и смысла молить их — помочь призывая.

Камень любой в себе тайную силу несет.

Кинуть в кого-то надумаешь — помни про это.

Если в гнездо на скале вдруг змея заползет —

Камнем сам станет тот сокол средь белого света.

Блудного сына печаль горбит плечи родне.

Горе стране, — если вождь ее без идеала.

В дни окаянные, каждая сволочь в стране

Тянет Отчизну — как тянут к себе одеяло…

(Сабир Абдулла)

Драматургу и поэту Ильгару Фахми (Пашаев Ильгар Али-Аббас оглу) — тридцать один год, москвичу Сабиру Абдулле — пятьдесят шесть. В номере публикуются “Сказки о будущем” (“Белый овен, черный овен”) народного писателя Азербайджана, популярнейшего Анара, воспоминания Чингиза Гусейнова и многое другое.

Юлия Фомина. Джон Адамс (рубрика “Исторические портреты”). — “Вопросы истории”, 2006, № 2.

Этот второй “звезднополосатый” президент работал по тринадцать часов в сутки, усмирял свою гордыню и поставил подпись под Декларацией независимости США. Перед смертью вздохнул: “А Джефферсон все-таки меня пережил…” — не зная, что автор Декларации скончался всего четыре часа назад, то есть раньше, чем прозвучала эта констатация. В тот день, 4 июля 1826 года, отмечали как раз полвека подписания Декларации, и обе смерти справедливо казались мистическими.

Алексей Цветков. Семь стихотворений. — “Октябрь”, 2006, № 1.

...........................................

некто конный в крови или мыле

злая музыка сводит уста

но когда плащаницу открыли

изнутри оказалась пуста

капли звезд на невидимой коже

едкий свет под глазами утри

спи бесстрашно нас кажется тоже

развернули и пусто внутри

Олег Чухонцев. Три стих-я. — “Знамя”, 2006, № 3.

Центр этого “летнего” воспоминательного триптиха написан сплошь палиндромными строками. А в третьей части неожиданно поминается, очевидно погибшая уже, знаменитая переделкинская усадьба, бывшая на моей памяти Детским пульмонологическим санаторием № 39. В начале 70-х меня, московского школьника, лечили там от бронхиальной астмы. Теперь это — руины.

................................................

Вспоминать Царьград на турецком пляже,

освежась глотком ледяной текилы, —

ты б ещё самаринский вспомнил дом

над измалковским прудом, — не можешь даже

и понять, при чём тут славянофилы,

если вот реальность: стакан со льдом.

..............................................

Дмитрий --">