Библиотека knigago >> Проза >> Современная проза >> Лабиринт Два: Остается одно: Произвол


СЛУЧАЙНЫЙ КОММЕНТАРИЙ

# 1610, книга: Зёрна
автор: Платон Беседин

«Зёрна» Платона Беседина — это сборник из 12 рассказов, каждый из которых исследует различные грани человеческой природы в своей основной сущности. Рассказы мастерски написаны, выделяются лаконичным и образным языком Беседина. Автор легко погружает читателя в мир своих персонажей, заставляя их истории глубоко резонировать. Герои «Зёрен» настолько разнообразны, насколько и сама жизнь. Мы встречаем эксцентричного профессора, борющегося со своей одержимостью, молодую женщину, размышляющую о...

Виктор Владимирович Ерофеев - Лабиринт Два: Остается одно: Произвол

Лабиринт Два: Остается одно: Произвол
Книга - Лабиринт Два: Остается одно: Произвол.  Виктор Владимирович Ерофеев  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Лабиринт Два: Остается одно: Произвол
Виктор Владимирович Ерофеев

Жанр:

Современная проза

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

Зебра Е

Год издания:

ISBN:

5-94663-282-5

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Лабиринт Два: Остается одно: Произвол"

Мы живём в мире схем и стереотипов. Это книга — авторский бунт против обыденного сознания, поиски свободы, детектив мысли. Исследуя разные культуры, нормы нравственности, законы веры и состояния души, автор выводит читателя из жизненной спячки. Его парадоксальные идеи и шоковые заключения, в конце концов, открывают путь на выход из лабиринта.

Читаем онлайн "Лабиринт Два: Остается одно: Произвол". [Страница - 3]

всякой партийной опеки, за кавказцев, литовцев и нас с ним самих. Через щель ушло тысячелетие времени.

Опять часы показывают русскую вечность. Доверчивая, хитрая, неопрятная душа, мечтая о долларах и о Сталине, весело взирает на меня через щель. Для отчаяния нет никаких оснований.

1990 год

Мир негодяев

«Поэт не является частью действительности (не принадлежит ни Богу, ни родине, ни семье, ни сатане) и не разделяет ответственности за ход ее развития. Он выпадает из обыденной морали и продуктивно грешит с целью свора творческой энергии. Со стороны это выглядит нередко вестма неучтиво».

Старец Зосима

Розанов против Гоголя

Какое нам сейчас, собственно говоря, дело до того, что небезызвестный литератор, философ и публицист конца XIX — начала XX века, фигура в достаточной мере спорная, чтобы иметь репутацию одиозной, Василий Васильевич Розанов испытывал острейшую неприязнь к Гоголю, преследовал его с поистине маниакальной страстью, разоблачал при каждой оказии?

Не проще ли, не вдаваясь в детали и обстоятельства дела, уже покрытые толстым слоем копоти и пыли почти вековой давности, принять всю историю за повторение крыловской басни о слоне и моське? Ну, лаял Розанов на Гоголя — и ладно. Гоголю от этого ни жарко ни холодно. Потому-то Розанов и лаял, что был одиозной фигурой… Или так: потому-то и был одиозной фигурой, что лаял на Гоголя.

Собака лает — ветер носит. И унес лай в небытие. Теперь кто помнит?

Однако странно: такое упорство! Более двадцати лет ругать Гоголя отборными словами, публично, в книге, обозвать его идиотом, причем идиотом не в том возвышенном, ангельском значении слова, которое привил ему Достоевский, а в самом что ни на есть площадном, ругательном смысле… в самом деле, что ли, взбесился?

Но почему именно Гоголя? Что это: случайный выбор, расчет, недоразумение? Как поссорился Василий Васильевич с Николаем Васильевичем?

Шел конец XIX века. Москва готовилась воздвигнуть Гоголю памятник. Гоголь вроде бы уже стал всеобщим любимцем, обрел статус классика, имена его героев прочно вошли в словарь… Факт розановского отношения к Гоголю исключителен в истории русской критики, хотя антигоголевская тенденция существовала с самого момента выхода в свет «Ревизора» и «Мертвых душ».

Разделение критиков на друзей и врагов Гоголя скорее происходило внутри партий западников и славянофилов, нежели соответствовало установившимся «партийным» границам. Об этом писал Герцен в своем дневнике 29 июля 1842 года:

«Славянофилы и антиславянисты разделились на партии. Славянофилы № 1 говорят, что это («Мертвые души». — В.Е.) — апофеоз Руси, «Илиада» наша, и хвалят, следовательно; другие бесятся, говорят, что тут анафема Руси, и за это ругают. Обратно тоже раздвоились антиславянисты».

В анти-гоголевском лагере оказался оскорбленный, объявленный сумасшедшим Чаадаев, писавший о «Ревизоре»:

«Никогда еще нация не подвергалась такому бичеванию, никогда еще страну не обдавали такой грязью…»

Скептически был настроен и его недавний издатель Надеждин, вернувшийся из ссылки, куда он отправился за публикацию «Философического письма»:

«Больно читать эту книгу («Мертвые души». — В.Е.), больно за Россию и русских».

Н.Греч, со своей стороны, находил в «Мертвых душах»

«какой-то особый мир негодяев, который никогда не существовал и не мог существовать».

Ему вторил Сенковский на страницах «Библиотеки для чтения», бросивший Гоголю:

«Вы систематически унижаете русских людей».

Славянофил Ф.Чижов писал автору «Мертвых душ» в 1847 году:

«…Я восхищался талантом, но как русский был оскорблен до глубины сердца».

К.Леонтьев, оказавший большое влияние на Розанова, признавался в «почти личном нерасположении» к Гоголю «за подавляющее, безнадежно прозаическое впечатление», которое произвела на него гоголевская поэма.

Вспомним и другой эпизод литературной полемики. Консервативный критик В.Авсеенко упрекал Гоголя в бедности внутреннего содержания:

«Гоголь заставил наших писателей слишком небрежно относиться к внутреннему содержанию произведения и слишком полагаться на одну только
--">

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.