Сюсаку Эндо - Море и яд

акцент у него какой-то чудной. Видно, недавно в Токио. Откуда-нибудь из провинции.

- Не все ли равно? Главное, тебе надо начать лечение и ехать на Кюсю. Ведь свадьба сестры на носу.

- Да, конечно.

Но и на следующий день и еще через день я к Сугуро не пошел, хотя дышать становилось все труднее. Что-то меня останавливало идти к этому врачу.

Обычно при пневмотораксе в грудную клетку, в межреберье, вонзают толстую иглу, вроде сапожной, к которой присоединена резиновая трубка. По ней и накачивается воздух, сжимающий легкое. В этой процедуре мне был неприятен не сам укол, а то, что его делали в таком месте, которое обычно всегда защищено. Каждый раз, когда я с поднятой рукой ждал укола, то чувствовал знобящий холодок в груди и мной овладевало беспокойство - ведь, подняв руку, как бы открываешь уже ничем больше не защищенное место. Даже у врача, к которому привык, делать эти уколы удовольствие не из приятных, а у нового - просто страшно. Попадется неопытный - того и гляди проколет легкое. Такие случаи бывали. И когда я вспоминал серое, отечное лицо Сугуро, его мрачную комнату, у меня пропадало всякое желание идти к нему опять.

Но откладывать лечение без конца было нельзя. Через полмесяца мне надо было ехать на Кюсю, в город Ф., на свадьбу свояченицы. Жена из-за беременности поехать не могла, а кроме нас с женой, у свояченицы не было близких родственников. Но прошло уже два дня, а я все никак не мог решиться пойти к Сугуро со снимком.

В субботу я впервые отправился в здешнюю баню. Вернулся я домой со службы часа в два, с головы до ног покрытый пылью - мимо меня промчался грузовик, подняв облако пыли.

Час был ранний, и в бане мылся лишь один человек. Он сидел в бассейне, ухватившись за край руками и уткнувшись в них подбородком. Некоторое время он молча смотрел на меня, затем подал голос:

- Самое время мыться.

- Что?

- Самое время, говорю, мыться. Позже окрестные ребятишки испоганят воду. Ведь они прямо в бассейн мочатся. Управы на них нет!

Стараясь не привлекать к себе внимания - уж очень я был худ, я отошел в угол и стал намыливать свои тонкие руки и впалую грудь. И тут я узнал человека, сидевшего в бассейне. Это был хозяин бензоколонки. Обычно я видел его в белом комбинезоне, со шлангом в руках и поэтому не разглядел сразу.

Из женского отделения послышался детский плач.

Хозяин бензоколонки шумно вылез из бассейна. В стенном зеркале отразилось его лисье лицо.

- Эх! - выдохнул он и, плюхнувшись в шайку, начал тереть мочалкой свои длинные ноги. - Ты, видно, недавно сюда перебрался?

- Да, с неделю. Прошу любить и жаловать.

- А кем работаешь?

- Служу в торговой фирме по продаже гвоздей.

- Фирма-то в Токио? Трудновато, поди, ездить отсюда.

Я украдкой оглядел своего голого собеседника. Хотя ребра у него и выдавались немного вперед, он был, как говорят, человеком атлетического телосложения. Тщедушные люди, вроде меня, рядом с такими молодцами обычно испытывают чувство какой-то ущемленности. На правом плече у него краснел большой шрам - видно, след от ожога. Кожа в этом месте стянулась мелкой рябью, напоминая щербины на шляпке гвоздя.

- Жена твоя, кажется, скоро родить должна?

- Да.

- Видел ее на днях, к станции шла. Наверно, тяжело ей сейчас!

- Есть тут поблизости хороший врач?

Сейчас я думал уже не о себе, надо было побеспокоиться и о жене.

- Тут вот рядом лечебница Сугуро.

- А что, он - хороший врач, этот Сугуро?

- Говорят, неплохой. Правда, молчаливый и со странностями.

- Да, мне тоже показалось...

- С уплатой за лечение не торопит. А совсем не заплатишь, тоже ничего не скажет.

- Был я у него недавно. Дом будто заколочен.

- А-а, наверно, хозяйка с ребенком уехала в Токио. Говорят, она прежде у него медсестрой работала.

- Давно он тут поселился?

- Кто?

- Сугуро этот.

- Как будто недавно, но раньше меня.

Из-под ног моего соседа потекла грязная вода. То и дело задевая меня локтем, он энергично растирал свое тело правой рукой. Раскрасневшаяся, распаренная кожа заблестела. Завидно! Мне показалось, что даже след от ожога на его плече разгладился и посветлел.

- Это у вас ожог?

- Что? А-а, это! Миномет! Китаезы отметку оставили в Центральном Китае. Рана доблести!

- Больно, наверно, было?

- Больно - это не то слово! Будто раскаленную кочергу приложили. А ты в солдатах был?

- В самом конце войны. Очень недолго.

- Гм... Не слышал, значит, этих мин? Здорово шипят, сволочи! «Шшш... шшш...»

Я вспомнил полк в Тоттори, куда призывался. В --">