Ефим Дикий - Комерс: Тем, кто не дожил

должное чутью Доктора: он мгновенно прибился на измену и сразу изложил мне «казахстанскую» легенду. Все правильно – на прямой вопрос «а что за место работы?» Сергей Сергеевич ответил кратко: «КГБ».

Но до всех этих конспираций и проч. оставалось еще полгода. Пока же нас с Максом просто представили друг другу как руководителей вновь создаваемой фирмы (он директор, я главбух, приказ подписан прямо у нас на глазах) и велели на следующее утро ехать в банк открывать расчетный счет. Мы с полчаса поболтали ни о чем на лестничной клетке и договорились встретиться назавтра.

Утренняя встреча получилась довольно эффектной. Мы с новоназначенным директором едва узнали друг друга. И вовсе не только потому, что виделись второй раз в жизни.

Доктор был большим фанатом спорта. Нет, не здорового образа жизни (пил как лошадь – вот только табак не курил), а просто не реже раза в неделю он играл в футбол, а практически каждый вечер – в волейбол. Как это можно сочетать с перманентным употреблением алкоголя – не спрашивайте. Можно, если тебе еще нет двадцати пяти и здоровья полно. А здоровьем Создатель Макса не обидел: запаса прочности ему еще оставалось почти на полтора десятилетия бурной жизни.

Так вот, о спорте. Вчерашний футбол отразился на товарище самым непосредственным и видимым образом: красивый свежий бланш на пол-лица. Пропустил, понимаете ли, мяч в голову. Соответственно узнать его было нелегко: накануне, при знакомстве, украшение отсутствовало.

Немногим лучше выглядел и я. Правда, по куда более банальным причинам: накануне очень крепко выпил и весь был какой-то фиолетово-лиловый. Говорить мог с трудом, и это еще мягко сказано.

В банке на такую сладкую парочку посмотрели с понятным недоверием. Но куда деваться: все документы на месте, алкоголем вроде не пахнет (привычка похмеляться пришла позднее), никаких причин для отказа. Счет открыли – правда, через полгода и закрыли: выяснилось, что начальство так и не придумало, что делать с новой конторой.

Но знакомство состоялось и, так сказать, закрепилось. Сразу после банка мы сходили попить пива и до вечера уже не расставались – сначала один кабак, потом другой. Благо денег у Макса было много: бизнес его никак не ограничивался работой на синдикат имени Костенко.

Удачная сделка

К своему бизнесу Доктор подпустил меня не сразу, причем на первых порах речь шла о сугубо подручной работе. Другой вопрос, что денег и в этом случае выходило ощутимо больше, чем у Костенко, – и я уже начинал подумывать о том, чтобы опять отправиться в свободное плавание.

Хотя, конечно, не сразу: «жирные» заказы от Макса поступали нерегулярно, преимущественно на время его отсутствия в Москве. Приходилось заниматься всякой мелочевкой, вплоть до абсурда: товарищи, работающие с сетью магазинов «Березка», иногда давали на реализацию всякую ерунду типа импортных батареек. Другой вопрос, что стоила такая батарейка примерно столько же, сколько авиабилет до Питера. Не потому, что батарейки дорогие, а просто билеты дешевые – такой вот перекос цен. В те годы новая «пятерка» («ВАЗ-2105»), к примеру, стоила как бы не дешевле импортного телевизора и была сопоставима по цене не только с видеомагнитофоном, но и с автоответчиком.

Очередное предложение Макса выглядело весьма заманчивым. Мелочь, а сто рублей – как раз треть моей месячной зарплаты, причем за пару часов. При этом даже делать ничего не надо, и криминала никакого.

Ну разве что условный криминал: то, что предлагалось, в принципе можно еще было как-то пропихнуть под уголовную статью «содержание притона и сводничество».

Нет, о проституции речи не шло, хотя особо упертый следак мог усмотреть в происходящем корыстный умысел. Максова подруга Катя очень хотела выйти замуж за богатого турка, но им, как это ни смешно, было банально негде трахаться: в интуристовские гостиницы наших девушек пускали крайне неохотно. То есть выглядела она вполне путанисто – высокого роста, длинные черные волосы, выдающаяся грудь, огромные, «с блядинкой», глаза, – но в «контингент» однозначно не входила.

Турок же вид имел крайне неубедительный, чтобы не сказать убогий. Я даже как-то расстроился, увидев его на пороге своей квартиры: маленький, щуплый, плешивый, с совершенно неблагородной сединой. На вид – не меньше пятидесяти лет (минимум вдвое старше Катьки), в каком-то дешевом костюмчике. В общем, выглядел он как --">