Ясуси Иноуэ - Сад Камней

внимание.

Время от времени она подходила к их столику, но сразу упархивала к другим посетителям. В отличие от других официанток, одетых в яркие кимоно, она была в европейском платье. Когда Руми приближалась к ним, Уоми немел от восхищения. Он судорожно затягивался сигаретой, стараясь скрыть от друга впечатление, которое производила на него девушка.

Тоцука не произносил ни слова, лишь зачарованно глядел на Руми. А когда она подходила к другим посетителям, он злобно сверлил их глазами и пил сакэ.

Оба влюбились в Руми по уши. Теперь они каждый вечер проводили в кафе, тратя на это почти все свои деньги. Спустя две недели они уже гуляли с Руми по ночному Киото, а через месяц она пригласила юношей в гости в Китано, где снимала комнату. К этому времени друзья уже совсем потеряли голову от любви.

– Она живёт скромнее, чем я думал. На обед съедает один тостик – и больше ничего, – восхищался Тоцука.

– Да, это здорово, – вторил ему Уоми.

– Что мне больше всего в ней нравится – она не ломака и очень искренняя. Это делает её особенно привлекательной.

– А мне…

Всё в этой девушке было прекрасно, любой её жест и поступок казались юношам исполненными глубокого смысла.

Соперничество между Тоцука и Уоми стало явным спустя примерно год после их знакомства с Руми, когда они перешли в последний класс и до конца учёбы оставалось всего полгода.

Каждый втайне от другого признался Руми в любви, и оба получили одинаковый ответ:

– Если женишься, тогда…

Руми, по-видимому, была готова любому их них отдать своё сердце при единственном условии: если тот согласится взять её в жёны.

Ответ пришёлся юношам не по вкусу, но было ясно, что Руми претит легкомысленная любовь. Видимо, в прошлом она уже не раз обжигалась на этом.

Поскольку она не назвала своего избранника, соперникам ничего не оставалось, как решать самими, кому достанется Руми, а кто должен отступиться.

В тот день Тоцука впервые после долгого перерыва предложил Уоми прогуляться. Они сошли с электрички в Китано и направились пешком к храму Рёандзи. Там они долго сидели и молчали, глядя на Сад камней. Дул холодный ветер – первый вестник надвигающейся зимы.

О Руми они заговорили лишь после того, как покинули сад и стали спускаться по старинной каменной лестнице. Потом Уоми сам удивлялся, как это он, такой нерешительный и слабовольный, вдруг прямо сказал Тоцука, что любит Руми.

До этого Уоми не сомневался, что в конце концов именно ему придётся отступить. Любовь Тоцука явно была глубже, в ней чувствовалась даже какая-то самозабвенность. Он собирался жениться на Руми, у Уоми же такого желания не было, это не входило в его планы. Коме того, он любил Тоцука. Тем непонятнее было самому Уоми, как он мог с такой холодной жестокостью оттолкнуть друга. И даже в ту минуту, когда Тоцука бил его по лицу, Уоми, шатаясь под ударами, думал: всё, теперь проблема решится сама собой.

В ту ночь он не вернулся в общежитие, а пошл к родственникам, которые жили поблизости от Серебряного павильона, и провёл у них три дня. На четвёртый, когда он появился в общежитии, Тоцука там уже не было – он собрал вещи и уехал к себе в деревню.

Спустя месяц он прислал письмо, в котором уведомлял дирекцию о своём уходе. В то время разное говорили о том, почему Тоцука бросил школу. Уоми не принимал участия в этих разговорах. Даже Руми он ничего не сказал. На следующий год Уоми поступил в университет. Они с Руми стали жить вместе.

И ещё одно воспоминание было связано у Уоми с храмом Рёандзи.

Это случилось в начале марта, незадолго до окончания университета. С тех пор как у него поселилась Руми, минуло три года.

В тот день Руми вдруг заявила, что хочет с ним серьёзно поговорить, и предложила пойти куда-нибудь погулять. Они отправились к храму Рёандзи.

Оба настороженно молчали, понимая, что их отношения зашли в тупик. Они сели на открытой галерее перед Садом камней и, наверное, с полчаса просто смотрели на камни, черневшие на белом песке. Потом вышли из сада и, держась на некотором расстоянии друг от друга, стали прогуливаться по двору храма среди нерасцветших ещё вишен.

К этому времени Уоми уже совершенно охладел к Руми. Он больше не мог выносить её необразованности, его раздражали многие черты её характера, претила жеманность, даже большие глаза почему-то казались ему признаком низкого происхождения. Он поражался, как можно было без памяти --">