Слава Сергеев - Я ваш Тургенев

когда я его пару раз спрашивал: может, не стоит ходить туда с пустыми руками, старик уже несколько раз интересовался, - ереванец поднимал на меня удивленные глаза: почему? Ерунда, мы же просто общаемся как друзья.

Финальным аккордом стал незаконченный рассказ, который я таки принес ему, тоже якобы для журнала, а на самом деле просто чтобы отвязаться (сколько можно говорить «хорошо, потом»), при этом рассчитывая на авось, так как идея в моем рассказе была неплохой (что-то о простой природе любви, о чем еще я мог тогда написать), но совершенно непроработанный (времени-то не было). Рассказ, разумеется, завернули, и наш герой, по-видимому исчерпавший запас педагогических чувств, встретил меня довольно холодно и сообщил об этом: мол, вот, они сказали, что это не совсем то, что им бы хотелось, извините, и довольно быстро, сославшись на дела, распрощался со мной, а ереванец, когда я ему расстроено рассказал об этом, снова сказал свое:

- Да брось ты, мы же просто общаемся.

И хотя два года назад мой ереванский приятель неожиданно и нелепо погиб в автокатастрофе, я до сих пор на него сержусь.

2

После этого прошло лет пять, наверное… Да, ни фига себе, пять лет прошло и много воды утекло, и я как-то все не звонил ему, сначала обидевшись за рассказ, точнее, на его реакцию, а потом, как говорится, жизнь закрутила и просто не звонил и даже забыл про него немного. И, что самое странное, я только сейчас вдруг подумал об этом - я перестал случайно встречать его в городе. До того как-то само собой получалось, что мы встречались примерно раз в полгода, иногда я даже не подходил к нему, просто видел издали - он был то один, то с этой своей подругой-философом, потом с другой, новой, я не знаю, чем она занималась, но, по-моему, она была гораздо симпатичнее предыдущей, нет, не будем преуменьшать и кривить душой, она была просто очень симпатичной женщиной, лет на десять, я думаю, моложе его, и это было хорошо, особенно учитывая жену. Однажды я видел их, идущих по Садовому кольцу, державшихся за руки, и я даже немного позавидовал ему: ведь это здорово, так идти в самом начале отношений, когда все еще внове и все так замечательно, и вы видите свое отражение в глазах новой подруги и готовы полгорода проехать, чтобы встретиться с ней на час…

Потом однажды он встретил меня с одной из вершин моего треугольника, потом с другой, правда оба раза это было на «Белорусской», где он жил и где живет моя мама, так что это было не совсем уж случайно, но вы представляете себе, сколько людей проходит через площадь Белорусского вокзала хотя бы за час? А потом, когда я обиделся, как отрубило, и ведь я часто, гораздо чаще, чем раньше, стал бывать на «Белорусской», там открыли неплохое кафе, с большими окнами и хорошим видом и я одно время повадился туда ходить, но мы тем не менее ни разу не встретились.

Мой роман тем временем превратился из треугольника в обычную прямую, одна из вершин отпала, после чего вся система, как это часто бывает, потеряла устойчивость и была близка к исчезновению, еще я начал печататься в журналах и даже один очень известный в перестроечные времена литературный журнал объявил мою повесть на последней странице. Еще я работал в одном очень модном издании, писавшем страшную фигню для богатых теток, но страница рекламы в этом издании, как во всех изданиях такого рода, стоила десять, что ли, тысяч у. е. или пятнадцать, неважно, важно, что эти сумасшедшие тысячи у. е. давали всем участникам процесса неплохо жить и даже немного откладывать на черный день. И когда однажды к нам в редакцию пришло приглашение на два лица на презентацию книги одной очень известной женщины-политика демократического толка, нам с сотрудницей из отдела светской хроники сказали пойти, и мы без препирательств согласились, так как дело было объявлено в ресторане «Метрополь», ни больше ни меньше, были обещаны знаменитости от искусства и политики, группа «Канарейки» и неплохой фуршет. А на дворе стоял февраль, середина нескончаемой московской зимы, с улицы в окна летел мокрый снег, и мы решили скоротать вечерок, к тому же симпатизируя демократическим взглядам вообще и женщине-политику в частности (назовем ее Ириной Х., для простоты). Коллега должна была написать об Ирине Х. небольшую заметку - как о женщине, добившейся успеха из-за своей активной жизненной позиции - чтобы богатым теткам, бизнес-вумен, топ-менеджерам и просто женам и любовницам богачей было --">