Лазарь Осипович Кармен - Сын колодца

ответил Иван и мигнул глазом племяннику.

Пимка сорвался со своего места, и они зашагали по степи. За ними кинулся Суслик.

Иван шел медленно, покачиваясь из стороны в сторону, как человек, отвыкший от ходьбы. Пимка поминутно забегал вперед и заглядывал ему в лицо. Он хотел прочитать, что творится у него на душе. Но ему это не удавалось.

Лицо Ивана по-прежнему оставалось равнодушным и холодным.

На полпути он неожиданно обернулся и спросил:

– Девочка или мальчик?

– Мальчик.

Иван остановился и проговорил дрожащим голосом:

– Врешь?!

– Не вру! – бойко ответил Пимка.

Лицо у Ивана просветлело, и на бескровных губах зацвела улыбка.

Увидав, какое впечатление произвело на дядю это известие, Пимка схватил его за рукав и воскликнул:

– И красивый такой!.. Глазки такие большие, носик красненький.

– Шутишь?

– Вот крест, дяденька!

– Да?!

Иван просветлел еще больше, схватил обеими руками Пимку за бедра и поднял его высоко над головой.

Суслик, вообразив, что Иван обижает Пимку, звонко залаял и вцепился острыми зубами в его сапог.

– Дурной, – рассмеялся Иван.

Продержав племянника несколько минут в воздухе, он бережно опустил его на землю и сказал:

– А я, брат, припас для тебя ушку. В степи нашел. Должно быть, обронил какой-нибудь отставной от козы барабанщик, – и он протянул ему белую пуговицу.

– Спасибо, дядя!

Пимка схватил ее с жадностью и помчался вперед с Сусликом, оглашая степь веселым криком и смехом.

Он теперь совершенно примирился с дядей.

Иван, как все каменоломщики, жил в самом грязном переулке слободки и снимал конуру за пять рублей. Она, впрочем, обходилась ему в три, так как он сдавал за два угол молодому парню Федору, тоже каменоломщику.

На пороге квартиры Ивана встретила сестра его Женя – полная женщина с рябым лицом и мужским голосом, по профессии – прачка.

– Где пропадал так долго? – спросила она с неудовольствием.

– С материком возился, – робко ответил он.

– Ну, да ладно… Поздравляю с хлопцем. А важный хлопец. – И она трижды поцеловала его.

– Спасибо, сестра.

Он крепко пожал ей руку и переступил порог.

В крохотной и прибранной комнатке было тихо. Слышен был только шепот безрукого старика, отца Ивана, и двух старушек-соседок. Они сидели в углу у печки.

Родильница лежала на широкой кровати у стены и дремала. Иван издали разглядел е.^-1хрупкую фигуру под одеялом, левую безжизненную руку, вытянутую вдоль тела, и опущенные синие веки. Плоская грудь ее чуть-чуть колыхалась.

«Где же он?» – подумал Иван, ища глазами новорожденного.

Он лежал по правой руке родильницы, завернутый в тряпки, и выглядывал из них красной, величиной с небольшой кулак рожицей.

Завидя Ивана, одна старуха подошла к нему и прошамкала:

– Уснула… Пусть спит… Я ей намедни водицы святой испить дала…

Иван кивнул головой и, стараясь не скрипеть сапогами, подошел к кровати. Он остановился в пол-аршине от нее, затаил дыхание и неловко стал мять в шершавых, с толстыми жилами руках фуражку. Когда неловкость прошла, он посмотрел на жену и сына, и слезы радости чуть не брызнули у него из глаз. В нем проснулось отцовское чувство. Радость его усугублялась еще тем, что это был первый его сын.

Иван сквозь туман глядел на это крохотное существо, и ему захотелось прижать его к груди. Но он воздержался, ведь это был не материк, а он только с материками умел обращаться.

Хотелось ему также приласкать и горемычную подругу свою…

Иван долго стоял, не двигаясь, у постели, и на душе у него было необычайно радостно. Он, кажись, всю жизнь простоял бы здесь.

Этот чистый уголок после холодного и гнилого припора казался ему настоящим раем.

В комнате пахло мятой. Тихо теплилась перед образом богородицы красная лампада, и медный венчик его блестел как золото. Kate живые цветы поверх образа – бумажные розы…

За стеной в прачечной кто-то выводил тонким, нежным голосом:

«Впоть в1три, впоть буйш – аж дерева гнуться»…

И песня эта навевала покой и мир.

– Иван, а Иван! – услышал он вдруг над ухом шепот сестры.

Он повернулся. Она отвела его в сторону и что-то сказала ему.

Он мотнул головой, надвинул картуз и вышел в переулок.

Нелегкая задача предстояла Ивану. Сестра наказала непременно достать пять-шесть, а если можно и десять рублей. Надо было заплатить бабке, купить полотна для свивальников, мыла.

Иван остановился в воротах и быстрым взглядом окинул переулок. В --">