Карло Пазеро де Корнелиано - История Вечного Жида, содержащая краткий и правдивый абрис его удивительнейшего путешествия, продолжавшегося почти 18 столетий

жить в Карфагене. Ей без успеха говорили, что в древние времена здесь жила Дидона, она же отвечала, что эта принцесса умертвила себя потому, что Эней не смог увезти ее в Рим.

Дворец Цецилии находился на форуме Августа. Я оказался там и поначалу увидел в величественном вестибюле осаждающих его провинциалов и провинциалок, которые хотели увидеть выходящую оттуда элегантную даму, о которой неустанно говорили юные господа, сыновья сенаторов, когда они посещали ее поместья в провинции, и с учтивостью принимали преклонение декурионов и их супружниц.

В вестибюле можно было увидеть лигуров и лигурянок, галлийцев и галлиек, иберов и иберянок, африканцев и африканок и т.д. Все эти люди сидели на мраморных сидениях вокруг вестибюля скрытно, но доступно для публики. После того, как я оценил для себя эти странные фигуры, я вступил во дворцовую часть или Каведиум. Я пересек его и хотел идти в Атриум дворца, но мне воспрепятствовал Остеарий : он должен был сначала получить предписание, но разрешил мне идти, когда я кроме всего прочего отметил, что пришел продать благовония.

Посреди Атриума возвышался алтарь, посвященный Пенатам. Рядом находился большой и прекрасный вход с колоннами, стены которого были выложены из паросского мрамора. В нишах можно было увидеть статуи предков Цецилии, надписи, трофеи. Рельефы напоминали о их великих деяниях. Те же величественные личности были представлены на больших медальонах из серебра, которыми был уставлен Триклиниум дворца. После того, как я прошел не знаю через какое количество отделанных мрамором и выложенных мозаикой залов, я был введен к Цецилии, которая как раз была занята своим туалетом. У нее была одна из двух сотен ее прислужниц, Глицерия, юная гречанка, обладавшая действительно прекрасной фигурой. Она возлагала на нее искуственную корону из лавровых листьев и лепестков лотоса, которая была сделана александрийскими цветочными мастерами. Гречанка принесла маленькие туфли из Сикиона, предназначенные для бала, который должен был состояться на другой день. Цецилия была очень довольна этими двумя предметами, но грустила в тот самый миг, когда она увидела меня вошедшим с вазой из оникса в руках, куда я поместил самые лучшие духи, какие только бывают на свете, грустила о том, что стоит большого труда получить благовония лучшего качества. В вазе был бальзам из Иудеи, кипрские воскурения, здесь был Сторакс из Габалы, здесь был Цинамом, здесь были также королевские воскурения, которые в те времена изготовлялись только для первых лиц, короля парфян, и которые мне подарил парфюмер из Александрии.

Цецилия приняла меня с улыбкою и на таком уровне, что прекрасный запах моих благовоний, вдыхаемый ею, превращал ее взгляд во все более заинтересованный. Она приказала поставить мою вазу на роскошный стол из лимонного дерева и услала прочь раба, который в ее присутствии читал ей новое собрание милетских сказок. Цецилия начала со мной непринужденно беседовать, после чего она справилась у меня об одеянии еврейских женщин, спросила меня, могу ли я совсем не по обычаю большинства моих соотечественников, бывших в Риме, познакомить ее с моими особенными, лично (изобретенными), лекарственными средствами.

Я ответил ей сразу, что ежели она страдает нервным расстройством, то должна принять вино из Берита, с которым вместе употребить пепел, полученный от сожжения головы совы и корня лилии. Затем я сказал ей, что она должна, если уже достигла тридцатипятилетнего возраста, натирать грудь мазью, приготовленной из воска, кобольда и скорлупы яиц куропатки. Я уверил ее, что это абсолютно верное средство сохранить эту великолепнейшую часть ее привлекательности в приличном состоянии.

В то время, как мы непринужденно беседовали друг с другом, Цецилия продолжала свой туалет. Одна из ее прислужниц удаляла с ее тела волоски, другая скоблила ее плечи золотым стригилисом, делая их гладкими с помощью небольшого специального камня. Глицерия купила кое-что из благовоний и бальзамировала их запахом волосы своей властительницы, которые она прежде расчесала каламистром, затем заплела их, и соединенные меж собой косы образовали на голове большой узел, который закрепился большой золотой булавкой, тогда как завитые по обеим сторонам пряди очень красиво ниспадали.

Цецилия руководила убранством своей головы сама, причем к концу мероприятия держала в руках овальное зеркало из серебра с рукоятью из слоновой --">