Борис Виан - Вечеринка у Леобиля

И загрустил, понимая, что и эта вечеринка, в сущности, будет такой же, как и другие, — полной блеска и красивых девушек… не для него.

Сестра Леобиля хотела открыть дверь, но замерла, ошеломленная: из-за двери послышался выстрел. Девушка прижала руку к колотящемуся сердцу, и дверь распахнулась от свирепого удара Майоровой ноги.

В его руке дымился пистолет, из которого он только что застрелил звонок. Его горчичные носки бросали вызов всему миру.

— Я убил эту тварь, — сказал он. — Уберите падаль.

— Но… — начала было сестра Леобиля и разрыдалась, потому что звонок был у них в доме так давно, что стал равноправным членом семьи. Плача, она убежала к себе, а Майор на радостях выкинул левое коленце и сунул пистолет в карман.

Подошел Леобиль. Он простодушно протянул Майору руку.

Майор положил в нее огромный кусок дерьма, который подобрал у дверей дома.

— Посторонись-ка, друг, — дрожащим от ярости голосом сказал он Леобилю.

— Послушай… Ты ведь не наломаешь дров…

— Я тут все разнесу, — холодно сказал Майор, оскалив зубы.

Он подошел к Леобилю, сверля его невыносимым взглядом своего стеклянного глаза.

— Так ты, приятель, болтаешь, будто я работаю, — сказал он. — Распускаешь слух, что я стал порядочным человеком? Ты что это себе позволяешь? — Он набрал в легкие воздух и проревел:

— Ты эту вечеринку запомнишь, приятель!..

Леобиль побледнел. Он еще держал в руке то, что туда положил Майор, и не смел шелохнуться.

— Я… я не хотел тебя оскорбить… — сказал он.

— Заткнись, друг. За каждое лишнее слово причитается прибавка.

Он подставил Леобилю подножку, грубо толкнул, и Леобиль упал.

Гости ничего особенного не заметили. Они танцевали, пили, болтали и, как водится на всякой удачной вечеринке, по двое исчезали в свободных комнатах.

Майор направился к бару. Невдалеке все еще томился в кресле удрученный Фолюбер. Проходя мимо, Майор рванул его за шиворот и поднял на ноги.

— Давай выпьем, — сказал он. — Никогда не пью один.

— Простите… но я вообще не пью… — отвечал Фолюбер.

Он немного знал Майора и не стал связываться.

— Брось, — сказал Майор, — кончай трепаться.

Фолюбер взглянул на Женнифер. К счастью, она была занята оживленным разговором и смотрела в другую сторону. Правда, к несчастью, ее окружали три молодых человека, еще два сидели у ее ног, а шестой созерцал ее со шкафа.

Леобиль тихо встал, норовя улизнуть и вызвать блюстителей порядка, но сообразил, что если упомянутые блюстители решат заглянуть в спальни, то как бы ему самому не пришлось провести ночь в полиции.

К тому же, зная Майора, он сомневался, что тот даст ему выйти.

Майор в самом деле следил за Леобилем и наградил его таким взглядом, что Леобиль замер на месте.

Потом, все еще держа Фолюбера за ворот, Майор достал пистолет и, не целясь, отстрелил горлышко у бутылки. Ошеломленные гости обернулись.

— Уматывайте, — сказал Майор. — Мужики уматывайте, бабы могут остаться.

Он протянул Фолюберу стакан:

— Выпьем!

Мужчины отступили от девушек и начали потихоньку уходить. Таким, как Майор, не сопротивляются.

— Мне не хочется, — сказал Фолюбер, но, взглянув на Майора, быстро выпил.

— Твое здоровье, друг, — сказал Майор.

Взгляд Фолюбера вдруг упал на лицо Женнифер. Она стояла в углу с другими девушками и смотрела на него с презрением. У Фолюбера подкосились ноги.

Майор одним глотком осушил стакан.

Почти все мужчины уже вышли из комнаты. Последний (его звали Жак Бердиньдинь, и он был храбрец) схватил тяжелую пепельницу и запустил ею Майору в голову. Майор поймал снаряд на лету и подскочил к Бердиньдиню.

— А ну, покажись, — сказал он и вытащил храбреца на середину комнаты.

— Возьмешь девчонку, какая понравится, и разденешь догола.

Девушки вспыхнули от ужаса.

— Я отказываюсь, — сказал Бердиньдинь.

— Смотри, пожалеешь, приятель, — сказал Майор.

— Что угодно, только не это, — сказал Бердиньдинь.

Фолюбер с испугу машинально налил себе еще один стакан и залпом выпил.

Майор ничего не сказал. Он подступил к Бердиньдиню и схватил его за руку. Потом крутанул ее, и Бердиньдинь взвился в воздух. Пока он падал, Майор, воспользовавшись ситуацией, сорвал с него брюки.

— Ну, друг, приготовься, — сказал он.

Он оглянулся на девушек.

— Желающие имеются? — ухмыляясь, спросил он.