Анна Евдо - Десять слов

Я бормочу «спасибо» и закрываю дверь. Прополаскиваю носки, развешиваю их, рубашку и брюки на натянутых над ванной верёвках. Надеваю фланелевую рубаху, которая мне чуть великовата, трико, шерстяные носки и выхожу. Замираю в проходе на кухню и не сдерживаю ухмылку, когда Ксюша переводит смеющийся взгляд с моих ног на свои, спрятанные в таких же пушистых носках.

После чая я порываюсь встать, но рука Варвары Васильевны ложится на моё плечо.

– Дождь всё ещё идёт. Ляжете здесь на раскладушке, Митя. – Она отнимает руку и кивает следовать за ней. – Только сначала поможете достать её с балкона.

«Станция «Щёлковская». Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны».

Отголоски этого объявления и громкий возглас «Деда!» возвращают меня из нахлынувших воспоминаний.

– Мы так и будем стоять тут? – спрашивает Ксюшенька и взволнованно заглядывает мне в глаза. – Уже следующий поезд прибыл. – Она показывает на раскрытые двери вагонов за моей спиной.

– Прости, задумался. – Я моргаю и виновато улыбаюсь своей солнечной девочке. – Помогай сложить мой пенёк и поедем. Помнишь, куда мы держим путь сегодня?

– Конечно! – фыркает она и наклоняется, чтобы поднять и передать мне стульчик. – Сегодня ты расскажешь мне вашу с бабушкой свадебную историю.

Мы переходим на противоположный перрон. Люди, притягиваемые магнитом дрожащего воздуха-предвестника, стягиваются ближе к самому его краю.

– Я посчитала, деда, – воркует Ксюшенька, – нам нужно проехать восемь станций и выйти на девятой.

– Умница, – хвалю я внучку и беру её за руку, слыша гул поезда.

Внучка забегает вперёд и занимает для нас свободные сиденья в углу вагона.

– Мы поженились в июне, сразу после сдачи экзаменов, – начинаю я…

Ксюша закончила первый курс, я – третий. Два влюблённых студента, которых ничего не пугало и всё было по плечу, лишь бы вместе.

Мы расписались на следующий день после закрытия Ксюшиной сессии. Утром, в будний день. Из присутствовавших на нашей свадьбе был только мой давний друг Костя и институтская подружка Ксюши Галка, которые и стали нашими свидетелями. Родителей обоюдно решили не вовлекать. Ксюшины хватались за сердце, что дочу соблазнил столичный повеса, не веря, что мы действительно серьёзно намерены были пожениться. Мои же объявили мне бойкот: приезжая провинциалка, по их мнению, стремилась захомутать коренного москвича исключительно в меркантильных интересах. Жизнь постепенно всё расставила по своим местам, но в тот день друг у друга были только мы и весь мир перед нами.

Костя сфотографировал нас на крыльце загса. Мы вчетвером съели по креманке мороженого в кафе, и уже вдвоём с Ксюшей отправились в свадебное путешествие – на станцию «Арбатская».

– Она такая… – глаза Ксюши светились каждый раз, когда мы проезжали или специально выходили на «Арбатской». – Сказочная. Свадебная. Плавная, светлая, утончённая и надёжная. Здесь я чувствую себя принцессой в бальном зале, которую вот-вот закружит в вальсе её принц.

Мы станцевали наш вальс в метро под удивлённые взгляды пассажиров. Ксюша, в белом летнем платье, с подхваченными широкой кружевной лентой волосами, кружилась, позволяя мне вести. Ободки наших тонких золотых обручальных колец сверкали настоящим счастьем под искусственным светом ламп.

– Она такая… – взгляд Ксюшеньки устремился по лепнине под своды станции. – Сказочная. И правда, свадебная.

У меня защипало в глазах. Я предложил руку внучке, держа раскрытой ладонью вверх. Она вложила в неё свою ладошку, и я закружил её вокруг самой себя.

Мы возвращаемся.

– Почти приехали. – Ксюшенька вскакивает, но тут же снова приседает на краешек сиденья. – Деда, я уже знаю, почему бабушка устраивала минуту молчания на «Партизанской», плакала на «Бауманской» и так любила «Арбатскую». В следующий раз объяснишь мне, почему она боялась «Электрозаводскую»?

– Непременно, моя хорошая, – обещаю я, настраиваясь на предстоящий подъём по ступеням лестницы. – А как-нибудь по осени я расскажу тебе историю про десять слов, с которых всё началось.

Из динамиков поставленным голосом звучит:

«Станция «Щёлковская». Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны».