Велия Степанова - Карий остров

– Значит, кроме вас никто не знает об этом Острове? – поразился я.

– Думаю, нет. Я держу это в секрете, – ответил егерь, улыбаясь в ответ на мой нарастающий интерес. – А когда я показал охотникам белую ондатру, то сказал, что поймал ее в Казарино.

– Часто вы приезжаете сюда?

– Конечно, нет, иначе могут заметить.

По словам егеря, он набрел на этот Остров случайно. Пару лет назад в этом лесу падало нечто похожее на метеорит. Но если он обычно промелькнет сразу, всего мгновение, и даже как будто очерчивает полосу, когда летит, то на этот раз он, не касаясь леса, взорвался и превратился в желтый шар. Затем стал медленно опускаться на землю. Егерь в это время выезжал из Федотово и задумал проследить, куда упадет этот шар.

– Я так и не смог понять, что это было, но быстро оказался в той липовой роще, где мы с тобой были.

Мы направились дальше и через некоторое время увидели тропу, но следы на ней были крупнее косули, и Тимофеич предложил пойти за ними, чтобы выяснить, кому принадлежат.

– Неужели это косуля так набила? Не может быть! – поразился он.

Но прошли мы недолго до того момента, как увидели, что неподалеку стоит лось. Можно было хорошо разглядеть его большую рогатую морду и крупные ноздри. Мы начали пятиться назад спиной, а он развернулся и увидел нас. Лес внезапно затрещал, потому что лось бросился вперед. Убегал он крупной рысью, как лошадь.

– Значит, это его тропа была, – проговорил егерь. – А вот косулина лёжка там, где примята трава.

Мы вышли на тропы косуль и вдалеке услышали громкий трубный звук.

– Это кричит самец косули, предупреждая свой клан об опасности, – разъяснил егерь.

Пройдя еще немного, в высокой траве мы увидели косулю, стоящую к нам спиной. Она долго смотрела в обратную сторону, как будто кого-то ждала. Недолго думая, мы с егерем сумели подкрасться к ней близко, потому что она не слышала нас.

– Я зайду в массив, а ты стой здесь, не шуми! – шепотом приказал егерь, заряжая ружье.

Как загипнотизированный, я уткнулся взглядом в застывшую спину косули цвета ржавчины. «Почему она не уходит, – волновался я. – Кажется, егерь собирается выстрелить». Очарованный окружающей магией, я не решался в этом признаться себе. Вдруг увидел еще два маленьких ржавых пятна, приближающихся к косуле. Очевидно, это были ее дети. У меня громко застучало в груди, и только я успел что-то предпринять, услышал выстрел. Косуля мгновенно завалилась в траву, а сеголетки приблизились к ней. Подбежав, они начали обнюхивать мать и дрожали всем телом то ли от испуга, то ли от нерешительности. Они слегка отбежали, когда мы подошли.

Я почувствовал, что и мои ноги стали подкашиваться. Впервые я начал отчитывать егеря, обвинив его в жестокости и непрофессионализме. Меня трясло, а очарование этим человеком таяло, как зловещий дым. Тимофеич оправдывался тем, что, целясь в косулю, не заметил бегающих рядом сеголеток.

– Я не увидел их, – сказал егерь, разводя руками. – Если бы знал, стрелять бы не стал.

– Почему она не услышала, как мы к ней подошли?

– Потому что мы подобрались к ней с подветренной стороны, – раздраженно ответил он.

И на этот раз у егеря нашлось свое объяснение. Но если раньше его лесные «гипотезы» восхищали меня, то теперь я сожалел, что он снова оказался прав. Я был разозлен на егеря, и впервые мне захотелось взять в руки ружье, чтобы направить на этого человека. А нежно робкие создания – дети косули, долго и непонимающе смотрели нам вслед, когда мы с егерем тащили к мотоциклу кровавое тело их матери на брезентовом покрывале. Часто оглядываясь, я задавал себе вопрос: как мог стать соучастником этого?

– А если бы мы подошли по ветру, то она бы нас почувствовала? –  не унимался я.

– Да, – подтвердил егерь.

– Зачем вы вообще решили в нее стрелять? – я оглушил его своим криком.

– Да черт его знает!

В ту минуту до меня дошло, что этот человек безнадежен. Оттого, что чувство жалости и особой любви к обитателям леса, о которой он так много рассуждал, в нем выместила многолетняя привычка стрелять в то, что убегает. Да, между егерем и зверями была