Бут Таркингтон - Суета и смятение

когда он проковылял через ворота вслед за толпой приехавших. Девушка быстро пожала брату руку и, мельком взглянув на него, отвела глаза, сразу направившись к выходу на улицу. — Ты уверен, что тебя стоило выписывать? Вид у тебя нездоровый!

— Но я определенно выгляжу здоровее, — ответил он так же медленно, как и шел: он намеренно растягивал слова, потому что сбивался, если говорил быстро. — Еще месяц назад я мог передвигаться, лишь когда меня поддерживали двое, а я тащился посередине!

Эдит, после первого беглого взгляда, более не осмеливалась смотреть на Биббза; вопреки всем усилиям, ее лицо несло на себе печать легкой брезгливости, какую испытывают здоровые люди, вынужденно навещая кого-нибудь в больнице, в «нехорошей» палате. Эта девятнадцатилетняя девушка была милой и стройной, ее черты могли показаться неправильными и мелкими, но приятный цвет лица и блеск глаз делали ее почти красивой. Она ни на секунду не прекращала движения. Добрые старушки называют таких, как Эдит, милашками, но взвинченность ее вовсе не украшала. Эта новая черта не ускользнула от Биббза: когда он видел сестру в последний раз, она была гораздо спокойнее, — и пока они стояли на тротуаре и ждали пробивающийся сквозь плотный транспортный поток автомобиль, он окинул ее внимательным и несколько удивленным взглядом.

— Это новая машина, — сказала девушка. — Теперь всё новое. Четыре штуки у нас, у Джима своя. А у Роскоу целых две.

— Эдит, ты выглядишь… — начал Биббз и замолчал.

— Ну, МЫ-то все здоровы, — отрезала она, но, будто заметив в его тоне нечто необычное, спросила: — Ну, так КАК я выгляжу, Биббз?

— Ты… — Он снова замолчал, оглядывая ее с ног до головы: оценил аккуратные коричневые туфли, сужающуюся книзу простую юбку, коричневое пальто с зеленой отделкой, длинный зеленый палантин и безумную куцую шляпку из тех, что недавно вошли в моду, — всё как нельзя лучше подходило для октябрьского дня.

— Как я выгляжу? — настаивала Эдит.

— Выглядишь, — повторил он, уставившись на ее запястье, украшенное инкрустированными платиновыми часиками с эмалевым циферблатом, — ты выглядишь… дорого! — Он хотел сказать немного не это, но ее напряженность и суетливость, особенно ярко проявившиеся в том, как упорно она отводит от него взгляд, не способствовали внезапной откровенности между ними.

— Еще бы! — Она засмеялась и краем глаза уловила, куда он смотрит. — Конечно, их не следовало надевать днем — они вечерние, для театра — но другие мои часы сломались. Точнее, их Бобби Лэмхорн вчера сломал, иногда он такой мужлан. Сказать Клаусу, чтобы он помог тебе сесть?

— Не надо, — ответил Биббз. — Я справлюсь. — После припадка удушья, последовавшего за самостоятельной посадкой в автомобиль, он добавил: — Хоть по мне этого и НЕ ВИДНО!

— Мы получили телеграмму только утром, — сказала Эдит, когда машина помчалась по торговому кварталу, соседствующему с вокзалом. — Мама и не ждала тебя в этом месяце.

— Но в лечебнице мне больше делать нечего, — тихо объяснил он. — По крайней мере, мне так сказали и держать меня далее не собирались, потому что у них очередь из очень больных людей. Они сами отправили меня домой, да и куда еще мне податься? Всё будет в порядке, Эдит; стану до темноты отсиживаться в дровяном сарае.

— Ну тебя! — нервно засмеялась она. — Конечно, мы все рады, что ты возвращаешься.

— Да? — спросил он. — И отец?

— Конечно! Разве он не писал тебе и не звал обратно? — Она не взглянула на Биббза, задавая вопрос. Впрочем, она всю дорогу смотрела прямо.

— Нет, он мне вообще не писал.

Эдит чуть зарделась.

— Значит, я писала; или кто-нибудь из братьев…

— Ладно тебе, всё нормально.

— Ты не представляешь, как мы были заняты весь этот год, Биббз. Я не раз собиралась написать тебе, но как только садилась за стол, что-то отвлекало меня. Безусловно, то же самое было с Джимом и Роскоу. Конечно, мы знали, что мама часто тебе пишет и…

— Конечно! — охотно согласился он. — Эдит, у тебя перчатка в саже. Стряхни, пока не размазалось. Вот ведь, я успел позабыть, какая тут копоть.

— По нашим меркам, погода в этом месяце стоит отличная. — Она сдула грязь и почувствовала себя свободнее.

Биббз поднял взгляд на тусклое небо, и мрачное солнце показалось ему оловянной сковородой, для украшения прибитой каким-то сумасшедшим к потолку коптильни.

— Да, погода --">