Ганс Христиан Андерсен - Петька-Счастливец

но частенько случалось и порезать руки об осколки стекол или наколоться на булавку, как, например, сейчас. Ну, как отстать от других? Петька присоединился к мальчишкам и только что сунулся в канаву, нашел серебряную монетку. На другой день он опять принялся копаться вместе с мальчишками, но те-то только перепачкали себе руки, а он нашел золотое кольцо! Когда он, сияя от радости, показал им свою находку, они принялись швырять в него грязью, прозвали его Петькой -Счастливцем и запретили ему впредь рыться в их компании.

За двором дома коммерсанта находилось порожнее место. Почва была сырая, и, чтобы осушить ее и сделать годною для постройки, хозяева разрешили свозить туда сухой мусор. Там его и лежали целые кучи. Крестный часто ездил сюда, но Петька уже не смел кататься с ним. Уличные мальчишки рылись в мусоре, раскапывая кучи кто щепкою, кто прямо голой рукой, — иной раз попадалось и что-нибудь путное! Петьку тоже потянуло сюда, но мальчишки, едва завидели его, закричали: «Убирайся, Петька-Счастливец!» Он не послушался, и один из них пустил в него комком земли. Комок ударился об носок деревянного башмака Петьки, рассыпался, и из него выкатилось что-то светленькое. Петька поднял; это было янтарное сердечко. Мальчик побежал с ним домой, а другие и не заметили, что он при всяких обстоятельствах, даже когда в него швыряли грязью, оставался баловнем счастья.

Серебряную монетку, которую он нашел в канаве, спустили в его копилку, а кольцо и сердечко мать решила показать жене коммерсанта, — может быть, их следовало представить в полицию, как найденные вещи? Как обрадовалась барыня, увидев кольцо! Это ведь было ее обручальное кольцо, которое она потеряла три года тому назад. Вот как долго лежало оно в канаве. Петьку щедро наградили за находку; зазвенело у него в копилке! О янтарном же сердечке барыня отозвалась как о безделушке, которую Петька мог оставить у себя.

Ночью сердечко лежало на комоде, а бабушка лежала в постели. «Что это там горит огоньком, ровно свечка?» — сказала она, встала и увидела, что это светится янтарное сердечко. Да, бабушка хоть и слаба была глазами, а видела-то иногда побольше других! У нее было свое на уме, и утром она продернула в ушко янтарного сердечка крепкий шнурок, а потом повесила сердечко внуку на шейку. «Никогда не снимай его, разве надо будет переменить шнурок! — сказала она мальчику. — И не показывай его другим мальчикам, а то они отнимут его у тебя, и у тебя заболит животик!» Это была единственная болезнь, знакомая Петьке. А в сердечке-то и впрямь была чудесная сила! Бабушка потерла его рукою, потом поднесла к нему соломинку, и та так и прильнула к нему, словно живая!

Глава II

К барчуку приставили гувернера, который учил только его одного, гулял только с ним одним. Петьке тоже не след было оставаться неучем, и его стали посылать в школу. Но там вместе с ним училось множество ребятишек, все они играли вместе, а это куда веселее, чем вечно ходить с одним гувернером. Нет, Петька не поменялся бы с Феликсом.

Петька, как известно, уродился счастливцем, но оказалось, что и крестный его — тоже, хоть его и звали не Петькой. Он выиграл на лотерейный билет, купленный в складчину с одиннадцатью товарищами, целых двести риксдалеров. Конечно, он сейчас же обзавелся приличной одеждой и чувствовал себя в ней отлично. Но счастье коли уж повалит кому, так повалит валом! Крестный вслед за тем получил и новую должность, бросил свою мусорную колесницу и поступил в театр. «Как? Что? — удивилась бабушка. — В театр? Да чем же он там будет?» Подручным машиниста! Да, вот так повышение в чине! Он как будто стал другим человеком. А уж какое удовольствие доставляли ему театральные представления, хоть он и мог глядеть на них только сверху или из-за боковых кулис. Лучше всего были балетные, но они зато и обходились всего дороже, и возни с ними было всего больше, и пожаром они грозили не на шутку: пляска шла ведь и на небе, и на земле. Вот бы поглядеть на все это Петьке! Крестный и пообещал взять его с собою в театр, когда пойдет генеральная репетиция нового балета. Тогда все будут разодеты, все равно как на настоящем представлении, когда уж приходится платить деньги, чтобы полюбоваться на все это великолепие. Балет назывался «Самсон»; филистимляне плясали вокруг него, а он разрушал весь дом, и все вместе с ним погибали. Настоящей беды от этого произойти, однако, не могло: в театре всегда находились --">