Анри Труайя - Филантроп

дома, трепал за щеки ребятишек, хвалил матерей, балагурил с мужьями и уходил, сопровождаемый гулом благословений. Возвращаясь в замок, он чувствовал, как его сердце наполняется сладостной гармонией. От этих людей, которых он содержал в довольстве и благочестии, он получал неожиданную награду. Он как бы купался в их любви, был ими зацелован. Он покачивался на волнах океана морального превосходства. Однако несмотря на чудеса доброты, которые он творил в век административной подлости, трущоб, механических станков и социального переустройства, Ахилл Дюпон-Марианн постоянно чувствовал себя в долгу перед своими подопечными. Ему не давало покоя стремление к совершенству. Он хотел достичь еще большего. Он хотел удивить сам себя. Поскольку он не мог обеспечить, не разорившись, счастье всего человечества, то употреблял всю свою выдумку на улучшение жизни небольшого числа людей, за которых нес ответственность. Поселок счастливых людей был его полигоном, здесь находили выход его чувства. То вдруг он решал выкрасить все дома в розовый цвет, то устанавливал среди улицы карусель с деревянными лошадками, то приказывал, чтобы все женщины убрали себя цветами, а подростки обращались к ним в его присутствие по названиям цветов. С течением времени, однако, его воображение истощилось, и он не знал, что еще придумать, чтобы превзойти вчерашние благодеяния.

Примерно тогда он и познакомился с изобретателем Миошем, которому поведал о своих трудностях.

Изобретатель Миош разработал уже множество приборов, способных перевернуть мировую экономику, когда к нему обратился Ахилл Дюпон-Марианн с просьбой установить в его замке гидравлический подъемник переменного периметра. Поскольку работы были осуществлены в полном соответствии с пожеланиями филантропа, тот проникся к ученому дружеским расположением и рассказал ему, с каким трудом ему удается удовлетворять свою любовь к ближнему. Миош был худой коротышка, лет сорока на вид. Опалово-мутные глаза мерцали на его неподвижном самоуверенном лице. Как большинство глубоких мыслителей, он грыз ногти и оплевывал ими собеседника во время разговора. На кончиках пальцев у него поблескивали лишь тонкие, как панцирь креветки, чешуйки. Когда обкусывать было уже нечего, он принимался со смаком их обсасывать. Выслушав Ахилла Дюпон-Марианна, он хлопнул себя по лбу и сухо заметил:

— Я знаю, что вам нужно!

— Неужели? — воскликнул филантроп с удивлением, какое легко себе представить.

— Вы не слышали о моем последнем изобретении?

— Нет.

— Это неудивительно: я ревностно храню тайну моих разработок. А над этим прибором еще нужно потрудиться. Но мне хватит нескольких недель на воплощение моей идеи. Это будет аппарат для управления сновидениями.

— Не понимаю, чем мне может быть полезно ваше изобретение,— сказал филантроп.

Тогда Миош гнусаво расхохотался и заговорил так:

— Жизнь человека делится на сон и бодрствование, на ночь и день.

— Согласен,— сказал Дюпон-Марианн, сосредоточенно хмуря брови.

— Вы сделали все, что могли, чтобы скрасить дневную жизнь ваших слуг. И вам не удастся улучшить их участь, не растратив своего состояния. Но есть область, которой не коснулась ваша щедрость: это сон. Все, чего вы не можете дать им наяву — состояние, привлекательную внешность, талант,— все это вы можете компенсировать им во сне. При свете дня вы всего лишь богатый человек, благородные порывы которого ограничены счетом в банке. Ночью вы бог. Вы лепите лица, штампуете характеры, осушаете океаны, стираете в пыль горы, вы заставляете орла дрожать перед бабочкой и осла мчаться быстрее пушечного ядра.

— Все это я могу? — пролепетал ошеломленный филантроп.

— Все это вы можете благодаря моему новому прибору,— сказал Миош, выпрямляя спину.

И в порыве восторженности он откусил кусок ногтя.

Ахилл Дюпон-Марианн впал в задумчивость. Беседа происходила в маленькой гостиной сиреневого шелка перед столом, уставленным разнообразными прохладительными напитками. За окнами слышались голоса работниц, поющих песню садовниц:

Работайте, работайте, сестрицы,

И помните, что все наши цветы

И капли не стоят его доброты…

Ахилл Дюпон-Марианн погладил подбородок кончиками пальцев и --">