Библиотека knigago >> Проза >> Классическая проза >> Алая заря

Пио Бароха - Алая заря

Алая заря
Книга - Алая заря.  Пио Бароха  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Алая заря
Пио Бароха

Жанр:

Классическая проза

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

Художественная литература

Год издания:

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Алая заря"

Анархизм появляется во многих странах в период, когда интенсивное развитие капитализма в городе и деревне приводит к массовому разорению мелких ремесленников и крестьян. В большинстве стран влияние анархизма оказалось сравнительно недолговечным. Иное положение сложилось в Испании. На рубеже XX века анархисты в Испании продолжали проповедовать ложные идеи и активизировали метод индивидуального террора. О некоторых из наиболее нашумевших анархистских акций тех лет - убийстве премьер-министра Испании Кановаса дель Кастильо, взрывах бомб в Барселоне в здании театра и на улице во время религиозной процессии - Бароха рассказывает на страницах романа "Алая заря". Автор показывает целую галерею борцов за идею анархии.

Читаем онлайн "Алая заря". [Страница - 2]

моим учителем стал дон Тирсо Пульпон, но я учился не только у дона Тирсо, мне пришлось учиться и у отца Бельды, а он, как выражается наш наставник, дал обет невежества. Отец Бельда ненавидит отца Пульпона за то, что тот слишком много о нем знает. Потом я стал читать книги, много думал, много страдал и теперь ни во что не верю.

— Читал запрещенные книги?

— Да. В довершение всего как–то раз во время экзаменов я нарисовал очень грубую, очень обидную карикатуру на отца Пульпона, и кто–то из его друзей–приятелей показал ему рисунок. Однажды мы стояли у ворот семинарии, мирно разговаривали, и вдруг появился он. «Кто это сделал?» — спросил он, показывая мне рисунок. Все притихли. Я так и обмер. «Это ты сделал?» — спросил он меня. «Да, сеньор». — «Отлично, мы еще поговорим об этом». Признаюсь, от страха первое время я не мог спать, раздумывая над тем, как бы избежать возмездия. А потом мне пришла в голову самая простая мысль: не возвращаться в семинарию.

— Ну, о чем же говорится в твоих книгах?

— В них говорится о том, что такое жизнь, настоящая жизнь, та, которую мы не знаем.

— Чертовски интересно. И что же это за книги?

— Сначала я прочел «Парижские тайны», потом «Вечный жид», «Отверженные»…

— Это Вольтера?

— Нет.

Мартину не терпелось побольше узнать об этих книгах.

— Небось что–нибудь непристойное?

— Вовсе нет.

— Ну, расскажи, пожалуйста.

На Хуана книги произвели сильное впечатление, и он помнил все до мельчайших подробностей. Он начал с «Парижских тайн» и старался ничего не пропустить. Казалось, он сам пережил то, что переживали Сова и Латук, школьный учитель, князь Рудольф и Флор де Мари, и он подробно рассказал о каждом из них.

Мартин слушал как завороженный. От одного сознания, что книга была запрещена, рассказ приобретал еще большую привлекательность. К тому же Хуану удалось хорошо передать весь пафос велеречивых призывов автора к милосердию.

Ночь сошла на землю. Семинаристы вступили на мост. Под мощными аркадами шумела река, быстрая, мутная, грязно–желтая. Чуть поодаль она с грохотом низвергалась с плотины, щетинясь связками тростника и сухими ветками.

И когда молодые люди шли уже по улицам городка, Хуан все еще продолжал свой рассказ.

В окнах ветхих домишек, под пузатыми балконами бельэтажа, под кривыми карнизами горели электрические лампочки, и свет их отражался в черной воде сточных канав. Один шел и рассказывал, другой шел и слушал. Так они и шли кривыми улочками, минуя ненадежные мостики и неосвещенные перекрестки.

Вслед за героями Сю потянулась вереница персонажей Виктора Гюго: монсеньер Бьенвеню, Жан Вальжан, Жавер, Гаврош, Фантина, студенты и разбойники из кабачка дядюшки Минетта.

Все это людское сонмище закружилось перед глазами Мартина в каком–то диком шабаше.

— Кроме того, — сказал Хуан, — я прочел сочинения Марка Аврелия, «Записки» Цезаря и вообще узнал, что такое жизнь. А у нас никакой настоящей жизни. Словно мы и не живем вовсе.

Однако в нем снова заговорил бурсак, и он прибавил:

— Ну хорошо, скажи мне: ты веришь, что в наше время могут объявиться мыслители вроде святого Фомы Аквинского?

— Конечно! — убежденно сказал Хуан.

— И такой поэт, как Гораций?

— Разумеется.

— Тогда почему же мы о них ничего не знаем?

— Потому что нашим наставникам не угодно, чтобы мы о них знали. Сколько времени прошло с тех пор, Как писал Гораций? Почти две тысячи лет. Так вот, о Горациях нашего с тобой времени в семинариях узнают через две тысячи лет, хотя через две тысячи лет, наверное, не будет уже никаких семинарий.

Это несколько неожиданное заключение заставило Мартина призадуматься. Похоже, что Хуан говорил правду: перемены и превратности мира сего могли привести и к этому. Друзья ненадолго задержались на площади перед церковью. Мощенная булыжником площадь зеленела островками пробивающейся травы. Бледный электрический свет освещал почерневшие каменные стены, калитки, ламбрекены, ленты и завитки гербов, высеченных на входных дверях домов.

— Ты смелый парень, Хуан, — тихо сказал Мартин,

— Какое там смелый!

— Да, да, смелый.

Послышался бой церковных часов.

— Восемь, — сказал Хуан, — я иду домой. А ты вернешься в семинарию, не так ли?

— Да. Что–нибудь передать? не

— Нет, ничего. Если спросят про меня, скажи, что видел.

— Ты окончательно решил?

— Окончательно.

— Значит, не ждать тебя?

— Нет. Я

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.