Иван Федорович Горбунов - Монологи

подает г-ну Канцеляри: – выкушайте, милостивый государь. Тот выпил, да и говорит: оченно я в вас влюблен. – Не может быть! – Верное слово! – Ну так, говорит, извольте идти куда вам требуется, а я сяду, подумаю об своей жизни, потому, говорит, наше дело женское, без оглядки нам невозможно… – Сидит г-жа Патти, думает об своей жизни, входит некоторый человек…

– Я, говорит, сударыня, имени-отчества вашего не знаю, а пришел поговорить насчет своего парнишки: парнишка мой запутался и у вас скрывается – турните вы его отсюда. – Пожалуйте, говорит, в сад, милостивый государь, на вольном воздухе разговаривать гораздо превосходнее. Пошли в сад. Извольте, говорит, милостивый государь, сейчас я ему такую привелегию напишу, что ходить ко мне не будет, потому я сама баловства терпеть не могу. Тут мы вышли в калидор, пожевали яблочка, потому жарко оченно, разморило. Оборотили назад-то – я говорю: – Иван Федоров, смотри хорошенько. – Смотрю, говорит. – К чему клонит? – А к тому, говорит, клонит, что парнишка пришел к ней в своем невежестве прощенья просить: я, говорит, ни в чем не причинен, все дело тятенька напутал. А та говорит: хоша вы, говорит, меня при всей публике острамили, но, при всем том, я вас оченно люблю! Вот вам мой патрет на память, а я, между прочим, помереть должна… Попела еще с полчасика, да Богу душу и отдала.

ОТ МИРОВОГО

Какое вчерашнего числа с нами событие случилось… Просто, на удивленье миру! В нашем купеческом сословии много разных делов происходит, а еще этакой операции, так думаю, никогда не бывало. Зашли мы к Москворецкому мосту в погребок. Нам сейчас новый прейс-курант поднесли. «Давно желанное слияние интеллигенции с капиталом совершается. Интеллигенция идет навстречу капиталу. Капитал, с своей стороны, не остается чужд взаимности. В этих видах наша фирма настоящего русского шампанского и прочих виноградных вин, к предстоящей маслянице приготовила новую марку шампанского, не бывалую еще в продаже и отличающуюся от других марок своею стойкостью и некторальным вкусом. Москворецкий монополь N 1. Игристый N 2. Самый игристый, пробка с пружиной. При откупоривании просят остерегаться взрыва. N 3 Пли! свадебное. N 4 Нижегородский монополь с красным отливом. Высокий. В нашем же складе продаются следующие иностранные вина: Борисоглебская мадера с утвержденным этикетом, местного разлива, Херес Кашинский в кувшинах – аликант, старый. Ром Ямайский – жестокий. Тенериф…» На тенериф-то мы и приналегли и так свои лики растушевали, такие колера на них навели, что Иван Семеныч встал, да и говорит: «должен я, говорит, констатировать, что все мы пьяные и по этому прейс-куранту пить больше нам невозможно, а должны мы искать другого убежища». А у самого на глазах слезы. Мы испугались, а приказчик говорит – «не беспокойтесь: этот тенериф многие не выдерживают, потому, он в чувство вгоняет человека». Вышли мы, сели на тройку и полетели поперек всей Москвы. Народ по сторонам так и мечется, не может себе в понятие взять, что, может, вся наша жизнь решается. Городовые свистят! Иван Семеныч плачет навзрыд. Яша кричит ямщику: «вези уж прямо к мировому: все равно, завтра к нему силой потащат». Приехали в Стрельну, сделали там что-то такое, должно быть, не хорошее. Помню, что шум был большой, песельница из русского хора плакала, участковый протокол писал. Через три дня – пожалуйте! Вышел мировой, солидный человек, седой наружности. «Не угодно ли вам, господа, сюда к столу пожаловать?» Публика… срам!.. «Швейцар, расскажите все как было». Тот сейчас показывает на меня: «ухо, говорит, они мне укусили». – Не помню, говорю. Да ежели бы и помнил, так неприятно об этом рассказывать. В исступлении ума находился от тенерифу. Зачем начальство допускает такой тенериф? После него человека убить можно, а не то что ухо отгрызть. «А он что делал?» показывает на Ивана Семенова. – «Не могу, говорит, при публике доложить. Все прочие, которые только шумели, а они… просто, говорит, выразить не могу». Писал, писал этот мировой… «Прошу, говорит, встать». Все стали. По указу… там все прочее… На две недели в казенном халате ходить!.. Иван Семенов: «у меня, говорит, две медали на шее». – «Жалко, говорит, вы раньше не сказали: я бы вас на месяц посадил». Вот тебе и тенериф! Из-за пустяков какой срам вышел…

В ДЕНЬГАХ СЧАСТЬЕ

Говорят, – «не в деньгах счастье», а это, по нашему рассуждению, пустые бабьи слова: в деньгах все счастье, вся сила в них. Другому, по его --">