Эдвард Джордж Бульвер-Литтон - Король англосаксов

креслом, причудливой формы, висели волчьи головы, сильно испорченные молью и всесокрушающим влиянием времени.

Эти комнаты, которые сообщались с перистилем и галереею, защищались окнами. В окно ларариума было вставлено тусклое серое стекло, а окно гиняцеума просто было заделано плохой деревянной решеткой.

Одна сторона громадного перистиля была превращена в хлева, на другой же стояла христианская часовня, сложенная из необтесанных дубовых бревен и покрытая тростником. Наружная стена почти совершенно развалилась, открывая вид на соседний холм, обрывы которого были покрыты кустарником.

На этом холме виднелись обломки кромлеха (друидского жертвенника), посреди которых стоял, возле входа в склеп какого-то саксонского вождя, жертвенник тевтонца, что можно было заключить по рельефному изображению Тора с поднятым молотком в руках и древним письменам. Нельзя же было саксонцу не воздвигнуть жертвенника своему торжествующему богу войны на том месте, где прежде бретонец совершал поклонения своему божеству.

Снаружи разрушенной стены перистиля находился римский колодец, а неподалеку от него стоял маленький храм Бахуса. Таким образом, взор сразу охватывал памятники четырех различных вероисповеданий: друидского, римского, тевтонского и христианского.

По перистилю беспрепятственно двигались взад и вперед рабы и целые стада свиней, а в атриуме находились люди из высших сословий. Они были полувооружены и проводили время каждый по-своему. Некоторые пили, другие играли в кости, занимались своими громадными собаками или соколами, важно и чинно сидевшими на шестах.

Ларариум был забыт всеми, но женская комната не изменила своего характера. Мы сейчас же познакомим читателя с находившейся в ней группой.

Обстановка этой комнаты свидетельствовала о знатном происхождении ее владелицы. Нужно заметить, что богатые люди предавались в то время гораздо больше роскоши в своей домашней жизни, чем вообще можно было предположить. Стены этого покоя были покрыты дорогой шелковой тканью, вышитой серебром; на буфете стояли турьи рога, оправленные в золото. Посередине комнаты стоял небольшой круглый стол, поддерживавшийся какими-то странными, символическими чудовищами, вырезанными из дерева. Вдоль одной из стен сидели за прялками полдюжины девушек; невдалеке от них, у окна, находилась пожилая женщина с величественной осанкой. Пред нею стоял маленький треножник, на котором виднелись рунная рукопись, чернильница изящной формы и перо с серебряной ручкой. У ног ее сидела молодая, шестнадцатилетняя девушка, с длинными волосами, вьющимися по плечам. Она была одета в снежно-белую полотняную тунику с длинными рукавами и высоким воротом, отделанную роскошной вышивкой. Талия перехватывалась простым кушаком. Этот костюм вполне обрисовывал стройную, прелестную фигуру молодой девушки.

Красота этого молодого создания была поразительна: недаром ее прозвали прекрасной в этой стране, которая так изобиловала красивыми женщинами. В лице ее выражались благородство и беспредельная кротость. Голубые глаза ее, казавшиеся почти черными от длинных ресниц, были пристально устремлены на строгое лицо, наклонившееся над нею с тем рассеянным видом, который свидетельствует, что мысль чем-то сильно занята.

В такой-то позе сидела Хильда, язычница, и ее внучка Юдифь, христианка.

– Бабушка, – проговорила молодая девушка тихо, после длинной паузы, причем звук ее голоса до того испугал служанок, что они все сразу оставили свою работу, но потом снова принялись за нее с удвоенным вниманием, бабушка, что тревожит тебя? Не думаешь ли ты о великом графе и его прекрасных сыновьях, сосланных за море?

Когда Юдифь заговорила, Хильда как будто пробудилась от сна, а выслушав вопрос, она понемногу выпрямила свой стан, еще не согнувшийся под бременем лет.

Взор ее отвернулся от внучки и остановился на молчаливых служанках, занимавшихся своим делом с величайшим прилежанием.

– Га?! – воскликнула она, между тем как холодный надменный взгляд ее загорелся мрачным огнем. – Вчера молодежь праздновала лето, а сегодня вы должны стараться возвратить зиму. Тките как можно лучше; смотрите, чтобы основа и уток были прочны. Скульда [судьба] находится между вами и будет управлять челноком.

Девушки сильно побледнели, но не посмели взглянуть на свою госпожу. Веретена жужжали, нитки вытягивались все --">