Артур Игнатиус Конан Дойль - Короско

палка, с изысканно-почтительным и любезным обращением и зорким, наблюдательным взглядом. В высшей степени опрятный и аккуратный в своих вкусах, привычках и одежде, корректный до мелочи, он был настоящим джентльменом до кончиков ногтей. Из чисто англосаксонского отвращения ко всякого рода экспансивности, он усвоил себе строгую сдержанность в манерах, которую с первого взгляда можно было принять за чопорность, но близко знавшие его люди были уверены, что ему стоило немалого труда постоянно скрывать в себе искренние порывы своего доброго, чувствительного сердца. Он скорее внушал к себе уважение, чем любовь, так как почему-то невольно чувствовалось, что знакомство с ним не легко перейдет в дружбу, но, с другой стороны, можно было безошибочно сказать, что эта дружба, раз вам удалось вызвать ее в нем, сделалась бы частью его существа.

Мистер Сесиль Броун – следуя случайному порядку, в каком имена пассажиров стояли в пассажирском списке – был молодой дипломат, состоявший при одном из европейских посольств, носил на себе отпечаток воспитанников Оксфордского университета, то есть был несколько неестественно натянут в обращении, но весьма интересен как собеседник, и вообще человек развитой. У него было несколько печальное и скучающее, но красивое молодое лицо, с закрученными небольшими усиками, тихий голос и неслышная походка; но что придавало ему особенную приятность, так это его способность вдруг оживиться и просиять прелестной улыбкой, если что-либо приходилось ему по душе.

Однако какой-то напускной цинизм совершенно затмевал его природный юный энтузиазм, и временами он высказывал мысли тривиальные и вместе с тем нездоровые.

Целые дни сидел он на палубе под навесом, с книгой или альбомом набросков, не заговаривая ни с кем из чувства собственного достоинства, но всегда готовый ответить в высшей степени любезно каждому, кто к нему обратится.

Американцы держались отдельной группой: молодой Джон Харри Хидинглей, окончивший с ученой степенью Гарвардский университет и теперь довершавший свое образование кругосветным путешествием, представлял собою образцовый тип молодого американца: живой, наблюдательный, в высшей степени любознательный и желающий всему научиться и все себе уяснить, свободный от всякого рода предрассудков, серьезный и вместе веселый, как всякий сильный, здоровый человек в молодые годы. У него было в манере и наружности меньше внешнего лоска, но больше истинной культурности, чем у молодого оксфордского дипломата.

Мисс Адамс и мисс Сади Адамс были тетушка и племянница; первая из них была небольшого роста, энергичная особа, с резкими, не совсем красивыми чертами и громадным запасом (даже излишком) никому не понадобившейся нежности и любви. До сего времени она никогда не выезжала из Бостона и теперь усердствовала изо всех сил, трудясь над неблагодарной задачей привить Востоку благоустройство ее родного Массачусетса. Едва она ступила на почву Египта, как тотчас же пришла к убеждению, что все здесь требует упорядочения, и с этого момента у нее было хлопот выше головы. И стертые седлами спины мулов, и голодные бездомные собаки, и мухи, кучами сидевшие на глазах грязных ребятишек, и неопрятные, в лохмотьях, женщины – все это взывало к ее чувству чистоты и порядка; и она с первых шагов мужественно и самоотверженно принялась за дело. Но так как она не знала ни одного слова из местного наречия и вследствие этого не могла быть понята никем из туземцев, то ее старания не оставили заметного следа на порядках Египта, но зато доставили немало удовольствия и увеселения ее спутникам. Никого ее усилия так не забавляли, как ее племянницу Сади, которая вместе с миссис Бельмонт была наиболее популярной личностью на «Короско». Сади была совсем молоденькая девушка, прямо со школьной скамьи, и, как все американки в этом возрасте, еще наполовину ребенок – откровенная, по-детски доверчивая и прямодушная, всегда веселая и довольная болтливая, живая, но недостаточно почтительная и уважающая старших. Впрочем, даже сами недостатки забавляли ее спутников и нравились им. Несмотря на то, что мисс Сади сохранила все эти чисто детские черты характера, эта высокая, стройная, красивая девушка выглядела даже несколько старше своих лет, благодаря модной прическе, пышному бюсту и значительной округлости форм. Шелест ее юбки, громкий, звонкий голос и заразительный детский смех были привычными и желанными звуками для --">