Божена Немцова - В замке и около замка

кофе или сливки, после завтрака Сара носила его к барыне, которая немного играла с ним. Когда госпожа фон Шпрингенфельд одевалась, надзор за Жоли поручали лакею. Закончив туалет, она купала собачку, расчесывала ей шерсть, завертывала в тонкую простынку, укутывала в предназначенное для этой цели синее атласное одеяльце и клала обсыхать на подушку. Привыкший к ласке песик позволял делать с собой что угодно. Затем барыня шла с ним на прогулку в сад или, когда фон Шпрингенфельды были в столице, выезжала с ним в карете. В полдень Жоли получал на второй завтрак немного мяса под соусом, а в четыре часа котлетку из куриной грудки, куропатки или другого нежного мяса. Чтобы меню не надоело Жоли, оно менялось ежедневно. Лакей всегда приносил ему пищу на фарфоровой тарелке и ставил на накрытый стол — иначе собачка даже не дотронулась бы до еды,— а после обеда должен был вытирать ей морду.

Остальное время дня уходило у Жоли на забавы и игры, до тех пор, пока Сара не укладывала его в постельку.

Если же случалось, что песик не хотел играть или есть, думали, что он нездоров, и тотчас же посылали за врачом. Когда господа жили в поместье, прописывать лекарство было не так легко, и поэтому они привозили рецепт с собой. Врач, человек, правда, добрый и любезный, никогда не соглашался лечить песика; мамзель Сара советовала, разумеется, чтобы госпожа фон Шпрингенфельд отказала ему в праве получать бесплатно продукты из поместья — так поступила со своим доктором графиня, и после этого он делал все, что от него требовалось,— или чтобы она пригласила домашнего врача. Однако в этом вопросе барыня не могла последовать совету камеристки — поблизости не было другого доктора, а держать домашнего врача было для нее все же дороговато. В столице дело обстояло по-другому, там нашелся более покладистый доктор, который за несколько дукатов прописывал порошки и для собачки.

Однажды госпожа фон Шпрингенфельд захворала, и все время болезни хозяйки Жоли грустил и лежал около ее постели. Это растрогало барыню. Мамзель Сара рассказала, что графинин Жоли тоже грустил, когда его хозяйка болела, и графиня была так тронута, что назначила песику пожизненную пенсию в пятьсот дукатов, на случай если он ее переживет.

Это очень понравилось госпоже фон Шпрингенфельд, и она, следуя возвышенному примеру графини, установила для собачки пенсию в пятьсот дукатов серебром, если Жоли будет жить дольше, чем она, и пятьдесят дукатов тому, кто будет за ним ухаживать. Все это она написала и скрепила своей подписью и печатью.^[3]

С той поры мамзель Сара стала еще больше, чем раньше, заискивать перед собачонкой.

Когда слух об этом курьезном завещании разнесся в кругу друзей госпожи фон Шпрингенфельд, все начали восхвалять ее барственную щедрость и благородные чувства, проявившиеся в этом поступке. Ее сравнивали с княгиней, которая, получив в подарок от своего возлюбленного прекрасного коня, велела построить для него особую конюшню с дубовым паркетом, мраморным желобом, полированными яслями и стойлом. За конем ухаживал специальный слуга, а когда княгине надоело кататься верхом, никто не смел ездить на этой лошади. Ее только водили на прогулку, кормили булками и отрубями и каждый день давали большой кусок сахару. И этот порядок был установлен для лошади пожизненно, что тоже было подтверждено письменно.

Один господин Скочдополе был недоволен поступком своей жены, однако молчал. Он относился к ней больше чем внимательно и не осмеливался препятствовать ее причудам и капризам по причинам, которых никто не знал. Поэтому он на все махнул рукой и подумал: «Кто знает, где будет пес к тому времени, когда она умрет!»

У господина Скочдополе тоже были слабости, но вместе с тем он был отзывчивым, добрым человеком и не кичился своим дворянством. Его старое имя было ему милее, а приставку «фон» он купил для того, чтобы сохранить мир в доме.

Его страстью и раньше была охота, и он радовался своему поместью главным образом потому, что мог охотиться в его окрестностях. Все его приятели тоже были охотники и посещали друг друга.

Они не слишком строго соблюдали этикет, не были так прилизаны, как шуты, увивавшиеся вокруг госпожи Скочдополе, и нутро их было здоровее. Поэтому господин Скочдополе охотнее блуждал в обществе своих приятелей по лесам или разговаривал с ними за бокалом вина, чем бывал в пропахшем духами салоне своей жены, где никогда не чувствовал себя --">