Кнут Гамсун - По ту сторону океана

откровенными, что нѣтъ никакой возможности ихъ передать.

Пѣніе или, вѣрнѣе, что-то среднее между пѣніемъ и обыкновенной рѣчью раздалось позади меня. Это былъ господинъ Нике; онъ что-то лепеталъ. Онъ былъ пьянъ, — ромъ, повидимому, подѣйствовалъ на его голову. Съ безсмысленнымъ и счастливымъ смѣхомъ онъ говорилъ о томъ, что ничего не можетъ быть пріятнѣе, какъ прогуливаться при лунномъ свѣтѣ, да, «итти» при лунномъ свѣтѣ. И въ то же время онъ опустился на первое попавшееся мѣсто и продолжалъ лепетать.

Теперь тишина царила повсюду. Слышался только шумъ машины и огромныхъ волнъ, разбивающихся о бортъ и потрясающихъ до основанія пароходъ. Утомленные и больные лежали какъ попало — одни на койкахъ, другіе на своихъ сундукахъ и чемоданахъ. Мой юный спутникъ лежалъ на какомъ-то мѣшкѣ; пустая бутылка изъ-подъ рому и стаканъ валялись возлѣ него. Ремесленникъ сидѣлъ, опустивъ голову на грудь, и спалъ. Я подошелъ и встряхнулъ моего юнаго спутника. Онъ открылъ глаза и гнѣвно спросилъ меня, кто я такой и что я намѣренъ дѣлать съ его саломъ, съ его собственнымъ обѣдомъ и корабельными сухарями. Позже онъ нѣсколько отрезвился и объявилъ, что съ моей стороны было совсѣмъ некрасиво, да, совсѣмъ некрасиво такъ внезапно его разбудить. Мы вѣдь столько времени были друзьями, — говорилъ онъ, — а теперь я его прямо-таки опозорилъ. Онъ, какъ видно, находился подъ вліяніемъ той навязчивой идеи, что онъ обѣщалъ мнѣ напиться, прежде чѣмъ онъ отъѣдетъ отъ своей родины на много-много тысячъ миль. Но вѣдь я и не думалъ его отъ этого удерживать или порицать его.

Между тѣмъ, вернулся купецъ и сейчасъ же сталъ освѣдомляться о господинѣ Нике. Гдѣ онъ? Онъ долженъ непремѣнно съ нимъ поговорить. А затѣмъ онъ сталъ разсказывать о томъ, какъ провелъ время со своей черной возлюбленной.

— Посмотрите-ка, какъ она укусила мой палецъ, эта негодница, эта безстыдная особа женскаго пола.

И онъ показалъ мнѣ окровавленный палецъ.

Нѣсколько часовъ спустя господинъ Нике и мой юный спутникъ сошлись снова. Они стояли другъ противъ друга и заботливо разспрашивали другъ друга о здоровьѣ. У обоихъ хмель во время сна нѣсколько испарился, они сконфуженно поглядывали другъ на друга, растерянно улыбались; глаза ихъ покраснѣли; они старались прочистить свои осипшіе голоса и, по возможности, ясно говорить.

Мы оставили позади себя Шотландію. Я осилилъ, наконецъ, морскую болѣзнь, и она оставила меня въ покоѣ. Я проголодалъ сорокъ восемь часовъ, былъ въ теченіе сорока восьми часовъ просто нечеловѣчески боленъ и только въ послѣдній моментъ меня спасъ нашъ второй поваръ нѣсколькими ложками ячневой каши, сваренной на водѣ. Никогда не забуду, до чего это было вкусно. Вообще, весь экипажъ былъ очень добръ и внимателенъ къ намъ. Часто люди эти оказывали намъ какую-нибудь сверхлюбезность послѣ того, какъ мы, бывало, порядкомъ настрадаемся отъ качки. Когда мы нѣсколько свыклись съ пароходной пищей, она стала намъ казаться такой вкусной, что лучше и желать нельзя. Хлѣбъ былъ всегда прекрасно выпеченъ и давался въ обильномъ количествѣ; кромѣ того, мы каждый день получали и пшеничный хлѣбъ.

Теперь мы плыли по Атлантическому океану. Мрачное, суровое, точно молитвенное выраженіе появилось на всѣхъ лицахъ.

Итакъ, значитъ, теперь… — ну, что же, съ Богомъ!

Что же касается моего юнаго спутника, то онъ объявилъ, что чувствуетъ себя дурно, какъ только начинаетъ думать о томъ необъятномъ понятіи, которое заключается въ словахъ «Атлантическій океанъ». Кристемъ Нике отвѣтилъ, что объ этомъ нечего и думать. Такія мысли годятся только для женщинъ и дѣтей. Если все пойдетъ хорошо, то все и будетъ хорошо. Ну, а если все пойдетъ плохо, то придется умереть — и баста.

— Какое составили вы себѣ мнѣніе о смерти, Кристенъ? — спросилъ купецъ.

— Мое мнѣніе о смерти? Оно нисколько не разнится отъ того, которое составилось у большинства образованныхъ людей: это — конецъ всего и всему, это — заключительная точка всѣхъ великихъ идей. Будь вы, дѣйствительно, человѣкомъ, интересующимся подобными вопросами, я бы вамъ кое-что прочелъ объ этомъ изъ одной книги, которая находится въ моемъ сундукѣ.

Я зашелъ въ семейное отдѣленіе — мѣстонахожденіе женатыхъ людей и молодыхъ дѣвушекъ. Нижняя палуба была здѣсь раздѣлена на довольно большія отдѣльныя помѣщенія, получающія свѣтъ и воздухъ черезъ открытые на верхнюю палубу люки. Болѣе удобно устроенныя койки, обѣденные столы и --">