Ги де Мопассан - Жизнь. Милый друг. Новеллы

спрятанную драму загубленной жизни или попранных чувств, как нечаянно вскрытая трагедия двух благородных и самоотверженных сердец, похоронивших свою любовь и так и не решившихся открыться друг другу («Мадемуазель Перль»), или же «посмертный бунт», «крик освобождения», «отчаянный призыв к независимости», прозвучавший из заколоченного гроба мученицы, не посмевшей при жизни сбросить оковы ненавистного брака и во всеуслышание заявить о своей настоящей любви («Завещание»).

Порой Мопассан заставляет пересмотреть самое понятие «порядочных людей». Вот беседуют два почтенных и уважаемых члена общества — академик и сенатор, и один из них признается, что в молодости, в бездумном чувственном порыве, он овладел девушкой — служанкой гостиницы («ведь служанки в гостиницах обычно предназначены для того, чтобы развлекать путешественников»). А девушка между тем умерла от родов, и ее жалкое дитя, воспитанное из милости на скотном дворе, превратилось в пьянчугу и идиота. «Возможно ли, что я убил несчастную девушку и произвел на свет это жалкое существо?» — с болью и ужасом размышляет академик, который уже ничего не может исправить в содеянном зле («Сын»). Порой художник как бы нарочно сбивает и переворачивает вверх дном установленные обществом критерии, обнаруживая в почтенном — подлое (буржуа из «Пышки»), а в презренном — достойное, чистое и даже героическое (девицы из «Заведения Телье», до слез растроганные воспоминаниями детства на церемонии первого причастия, или проститутка Рашель, вступившаяся за честь поруганной Франции в новелле «Мадемуазель Фифи»).

Примечательно, что при всех уродствах действительности, которые он так мастерски вскрывает, Мопассан умеет разглядеть и красоту и героику в поведении людей. Однако он никогда не идеализирует своих героев, не ставит их на котурны. Он и здесь не «отводит от естественности — главного принципа своего искусства (недаром в одной из своих ранних статей он говорит, что «красота есть во всем, надо только уметь ее раскрыть; истинно оригинальный поэт всегда ищет ее там, где она глубже всего скрыта»). Такую внутреннюю, глубоко спрятанную красоту, мужество и несгибаемую силу духа Мопассан находит чаще всего в душах самых простых, внешне ничем не примечательных людей, созданных, казалось бы, для мирной, обыденной жизни и отнюдь не свободных от прозаических черт, которыми наградила их социальная — крестьянская или мелкобуржуазная — среда. Наиболее показательны в этом плане патриотические новеллы о франко-прусской войне и оккупации 1870 года, занимающие важное место в новеллистике Мопассана.

Так, в широко известной новелле «Дядюшка Милон» автор словно нарочно подчеркивает заурядную крестьянскую внешность своего героя: «Ему было шестьдесят восемь лет. Он был мал ростом, худощав, сгорблен; большие руки напоминали клешни краба… На шее, под темной и сморщенной кожей, набухли толстые жилы… Он слыл в поселке человеком несговорчивым и скупым». Столь же типично поведение этого старого несговорчивого крестьянина. Оказавшись подлинным героем, он один, без всякой помощи и без пышных фраз, уничтожил шестнадцать вражеских офицеров и солдат, мстя за убитого сына и свою поруганную землю; когда же пруссаки схватили его и привели на допрос, он взволновался лишь в первую минуту, потому что его смущала «необходимость произнести длинную тираду». Но оправившись от смущения, он внятно и бесстрашно высказал в лицо оккупантам свои простые, истинно патриотические чувства.

Столь же сильна духом, решительна и немногословна старуха Соваж — разгневанная крестьянская мать, которая страшно отмщает гибель своего сына и спокойно, не дрогнув, принимает за это смерть. И скромные парижские обыватели — страстные любители рыбной ловли (из новеллы «Два приятеля»), в которых Мопассан подчеркивает «добродушие ограниченных людей», — хоть и стоят перед пруссаками «мертвенно-бледные», с дрожащими руками, но ни за что не соглашаются купить себе жизнь ценой предательства. И эти два незаметных, в обычной жизни, может быть, даже робких человека относятся к плеяде подлинных героев, выявленных драматической ситуацией войны.

Именно эта сторона творчества Мопассана — его глубоко верное наблюдение, что, по существу, в жизни нет героев и толпы, что героическое неожиданно проявляется в душах простых людей в момент тяжелых национальных испытаний — обрела новую силу в годы народного --">