Оскар Мединг - Адъютант императрицы

России.

Екатерина II чувствительно оскорбила гордость Людовика XV, который унаследовал от своих предков единственно только это чувство: она приказала своим посланникам в Европе добиваться первенства пред посланниками французского короля. Вместе с тем зоркий дипломатический взгляд герцога Шуазеля не заметил преобладания русского влияния в Польше, всегда находившейся под влиянием французской дипломатии, которая действовала в этом государстве против России и против Австрии. Этот французский министр обладал всеми данными для того, чтобы быть великим государственным человеком, но его планы почти всегда разрушались благодаря царившим во Франции беспорядкам. Он с большой твердостью и искусством старался вовлечь Россию в войну, надеясь, что русская мощь разобьется во время турецкой войны. Или, по крайней мере, хоть на долгое время будет настолько ослаблена, что будет возможно путем различных дипломатических комбинаций предотвратить грозящую гибель Польши и, усилив это послушное воле Франции королевство, обратить его как бы в клин, который разъединил бы образующийся северный союз. Но и этот умный план не удался; Шуазелю помешало вошедшее чуть ли не в поговорку счастье Екатерины Второй.

В это время русскими была одержана над турецким флотом победа при Чесме, находящейся напротив острова Хиoca. Русский флот находился под командой графа Алексея Григорьевича Орлова, но, в сущности, им командовал перешедший со многими английскими морскими офицерами на русскую службу английский адмирал Эльфинстон. Кроме того через день после этой победы русскому адмиралу удалось сжечь при помощи брандеров весь турецкий флот, собравшийся в маленькой бухточке, после чего в течение некоторого времени турецкий военный флаг не показывался в море.

В это же время русская сухопутная армия, под начальством генерала Румянцева, одерживала победу за победой над турецкими войсками и вследствие этого между русскими и турецкими дипломатами начались переговоры о мире. Однако турки, недовольные требованиями России, продолжали враждебные действия, и Румянцев с таким же успехом продолжал двигаться вперед и разрушил все планы французского министра, желавшего создать помехи деятельности императрицы.

Казалось, что Екатерина II стояла уже на высшей точке своего могущества, и вряд ли кто-либо мог тогда предположить, что с течением времени она достигнет еще больше блеска и власти. Она наградила Алексея Григорьевича Орлова громким титулом «Чесменского» и крупною денежною наградою. Адмирал Эльфинстон и все офицеры тоже получили очень крупные награды от императрицы. Она хотела воспользоваться удачно окончившейся войной для того, чтобы придать еще больше блеска своему прославившемуся во всей Европе царствованию.

Великий князь Павел Петрович, в руках которого должна была сосредоточиться будущность России, был не слишком крепкого здоровья. И императрица, благодаря своей полиции, знала, что во многих местах среди недовольных иногда шепотом произносили имя несчастного царя Иоанна Антоновича, который все еще жил узником в шлиссельбургской крепости и которого Петр III незадолго до свергнувшего его переворота хотел объявить своим наследником. Поэтому императрица хотела, как можно раньше женить сына, чтобы обеспечить престол за прямыми наследниками.

После долгого колебания она остановила свой выбор на трех дочерях ландграфа Гессен-Дармштадского, так как не хотела иметь невесткой принцессу из могущественного дома, которая могла бы быть ее соперницей; жена ее сына должна была быть всем обязана ей и вполне зависеть от нее.

Императрица пригласила в Петербург ландграфиню с ее тремя дочерями для того, чтобы великий князь мог сделать свой выбор. Несмотря на то, что подобное сватовство было слегка оскорбительно, все же ландграфиня Гессенская поспешила воспользоваться приглашением, так как надеялась, что одну из ее дочерей будет ждать блестящая будущность. Они приехали в Петербург и были встречены с необычайной торжественностью.

Таково было внешнее и внутреннее положение России, когда однажды, в чудное майское утро, которое бывает особенно хорошо на севере в это время года, в Петербург и его окрестностях царило совершенно исключительное оживление. Между Петербургом и Петергофом, как раз на той дороге, по которой однажды ночью в карете, управляемой Алексеем Орловым, переходя от страха к надежде, ехала Екатерина Алексеевна, в --">