Евгений Владимирович Сапожинский - Courgot

не любила. Кто разберет, кого она любила, а кого нет! И как. Дэ Пятачка. Сколько они выпили, неизвестно, но в конце концов Ленке захотелось помыть голову. Или что-нибудь еще. Это ее фишка — мыться в гостях. Товарищу тоже приспичило что-то помыть. Пикантность заключалась в том, что он был женат. Конечно, между ними, как существами высокодуховными, тем более, после немалого количества выпитого, и речи не могло возникнуть о каком-то там сексе. Но внезапно появившаяся, как в анекдоте, жена товарища не оценила полета мысли. Э-эх, романтика. Подробностей не знаю; наверно, было весело. Ленка утверждала, что к тому моменту уже ничего не соображала, и, как оказалась дома, не помнит. Еще бы — квасила она уже второй день, причем в первый день пила с тем же Мироном, а потом он позвал ее снова. Жена была в отъезде.

У читателя уже наверняка сложилось впечатление, что это чернушная повесть об алкоголиках. Нет, это повесть о настоящих людях. Мы не святые, но мы нужны друг другу не для того, чтобы вместе пить. Мы нуждаемся друг в друге, нам необходимо общение, как воздух, и говорить мы можем об очень интересных вещах. Что же делать, если женщины такие косноязычные и зажатые, пока не выпьют. Я могу общаться с трезвыми мужиками; трезвые женщины же меня напрягают. Впрочем, пьяные тоже. А пьем мы потому, что нам никак не удается расслабиться. Слишком жизнь тревожна. Позиция слабаков и неудачников? Но почему все рушится, все летит в пропасть? Кто в этом виноват? А нужно ли искать ви… Надо бы, конечно, попросту на все махнуть рукой, здоровый пофигизм никому еще не мешал, и расслабиться. Не в том смысле, что идти на дно, а просто перестать переживать из-за всего этого дерьма. На самом деле мы, мужики, напрягаем баб точно так же, как и они — нас. Или я ошибаюсь?

Но как быть?

Лежать вдвоем в ванне было тесновато. С первой моей женой мы часто практиковали такие вещи, даже играли в ванне в шахматы (она проигрывала). С ней мне не было так тесно, хотя по габаритам она превосходила Ленку, как крейсер — речной трамвай. Молодые, что ли, были? Да я и сейчас не старый. Просто раньше так не вреза́л.

Ленка суетилась. Ее ноги изображали какой-то виртуальный велосипед. А ведь красивые ноги-то! Покурить, что ли? Мы ж, бля, аристократы. Покурить, принимая ванну. Жаль, нет сигар. И цилиндра на мне нет. Покурить, коли нет любви. Сосредоточиться на принятии ванны мне не дают и явно не дадут. И в шахматы мы играть не будем. Бульк!

Что-то я протрезвел. На самом деле это мне, конечно, только мерещилось. Вечер показался излишне романтическим; ничего такого, понятное дело, не было. В соседних квартирах работал точно так же водопровод, как и у меня, работала канализация, электричество, интернет, бурчала перистальтика. Люди устало занимались пятничным сексом. Секс! Может, выпить? Не покурить, а выпить? А потом покурить. Нет, сначала выпить, потом заняться сексом, а потом покурить. Поэзия. Это вам не Лавкрафт.

Еще один облом, ребята. Лучше бы я почитал Лавкрафта.

— Что, если нам покурить?

Не в бровь, так в глаз. Телепатия. Я процитировал Ленкину реплику чересчур литературно; на самом деле она сказала: «Марк, а ты можешь принести сигареты?» Вообразив себя сатиром в классе «юниор», я позволил силе, владевшей мной, пулей выбросить себя из ванны. Даже не понял, каким образом мне довелось оказаться на кухне, у открытого холодильника. Спирт еще был. Искать в комнате стопари было в лом; я взял свежие, прихватив горючее и сигареты. Обратный путь был менее стремителен. Я успел заметить пятно на полу, покрытое линолеумом, пятно, которое не замечал (или притворялся, что не замечаю) уже добрый десяток лет.

Мы хряпнули. Меня слегка перекрутило. Возник соблазн запить водой из ванны. Но. Но. Вода была теплая, теплее, чем эрзац-водка. К тому же в ней бултыхались Ленкины ноги. Зачем я читал полночи Веллера?

Откуда эта ассоциация? Двойное «Но»? Двойное дно…

Приводнившись, я оставил одну из рук сухой, как и планировал. Это позволило мне дважды чиркнуть зажигалкой. Мы стали затягиваться, наслаждаясь ситуацией. Нечто вроде секса отдалилось на задний план.

Вот так всегда. Сбой ритма. Где твой инструмент, музыкант? Мой друг музыкант, мой друг музыкант, ой-е-е… Какая хорошая штука сигарета — за нее всегда можно спрятаться. А твой собеседник прячется за нее еще более умело. Все хорошо, прерасная маркиза. Продолжаем разговор, как сказал Карлссон.

Честно говоря, даже сейчас, когда я относительно --">