Константин Дмитриевич Бальмонт - Под северным небом. Элегии, стансы, сонеты

И невольно рвешься вдаль,

И невольно давит душу

Бесконечная печаль.

ЗАЧЕМ?

Господь, Господь, внемли, я плачу, я тоскую,

     Тебе молюсь в вечерней мгле

Зачем Ты даровал мне душу неземную —

  И приковал меня к земле?

Я говорю с Тобой сквозь тьму тысячелетий,

     Я говорю Тебе, Творец,

Что мы обмануты, мы плачем, точно дети,

     И ищем где же наш Отец?

Когда б хоть миг один звучал Твой голос внятно,

     Я был бы рад сиянью дня,

Но жизнь, любовь, и смерть все страшно, непонятно,

     Все неизбежно для меня.

Велик Ты, Господи, но мир Твой неприветен,

     Как все великое, он нем,

И тысячи веков напрасен, безответен

     Мой скорбный крик «Зачем? Зачем?..»

«Мне ненавистен гул гигантских городов…»

Мне ненавистен гул гигантских городов,

   Противно мне толпы движенье,

   Мой дух живет среди лесов,

   Где в тишине уединенья

Внемлю я музыке незримых голосов,

   Где неустанный бег часов

   Не возмущает упоенья,

   Где сладко быть среди цветов

И полной чашей пить из родника забвенья.

«Я знаю, что значит — безумно рыдать…»

Я знаю, что значит — безумно рыдать,

Вокруг себя видеть пустыню бесплодную,

Что значит — с отчаяньем в зиму холодную

    Напрасно весны ожидать.  

Но знаю я также, что гимн соловья

Лишь тем и хорош, что похож на рыдание,

Что гор снеговых вековое молчание

    Прекрасней, чем лепет ручья.

У СКАНДИНАВСКИХ СКАЛ

Дремлют гранитные скалы, викингов приют опустевший,

Мрачные сосны одели их твердую темную грудь

Скорбь в небесах разлита, точно грусть о мечте отлетевшей,

Ночь без Луны и без звезд бесшумно свершает свой путь.  

Ластится к берегу Море волной шаловливо-беспечной,

Сердце невольно томится какою-то странной тоской:

Хочется слиться с Природой, прекрасной, гигантской, и вечной,

Хочется капелькой быть в безграничной пучине морской.

ПРИЗРАК

Где бы ни был я, везде, как тень, со мной —

Мой милый брат, отшедший в жизнь иную,

Тоскующий, как ангел неземной,

В своей душе таящий скорбь немую, —

Так явственно стоит он предо мной. 

И я, как он, и плачу, и тоскую,

Но плачу ли, смеюсь ли, — дух родной, —

Он никогда меня не покидает,

Со мной живет он жизнию одной.  

Лишь иногда в тревожный час ночной,

Невольно ум в тоске изнемогает,

И я его спрошу «В стране иной,

За темною загадочной могилой,

Увидимся ль с тобой, о, брат мой милый?»  

В его глазах тогда мелькает тень,

И слезы он блестящие роняет,

И как пред ночью тихо гаснет день,

Так от меня он тихо улетает.

У ФЬОРДА

Хмуро северное небо,

Скорбны плачущие тучи,

С темных скал на воды фьорда

Мрачно смотрит лес могучий

    Безотрадно здесь мерцанье

    Безглагольной глубины,

    Неприветны вздохи ветра

    Между ветками сосны.  

Прочь душа отсюда рвется,

Жаждет воли и простора,

Жаждет луга, трав душистых,

Их зеленого убора.

    И встревоженный мечтою

    Слышишь в ропоте волны —

  Колокольчик русской тройки

    В царстве степи и Луны.

ЗАРОЖДАЮЩАЯСЯ ЖИЗНЬ СОНЕТ

Еще последний снег в долине мглистой

На светлый лик весны бросает тень,

Но уж цветет душистая сирень,

И барвинок, и ландыш серебристый. 

Как кроток и отраден день лучистый,

И как приветна ив прибрежных сень.

Как будто ожил даже мшистый пень,

Склонись к воде, бестрепетной и чистой.  

Кукушки нежный плач в глуши лесной

Звучит мольбой тоскующей и странной.

Как весело, как горестно весной, —   

Как мир хорош в своей красе нежданной,

Контрастов мир, с улыбкой неземной,

Загадочный под дымкою туманной.

--">