Валерий Белов - Книга Руфь. Поэтическое прочтение

Или в пустыню вывести,

Как сделал Авраам.

Мелочь, дела житейские…

(Крепкие, как трамвай,

Семьи у нас еврейские,

Чем их ни разбивай.

Связи для них внебрачные,

Что для страны дефолт,

Сцепкой вагонной схвачены

Катят в своё депо.

Лучше под напряжением

В тысячу киловольт

Жить, чем прервать движение

И допустить развод.

Семьи неразбиенные -

Лучший страны успех.

Правило это древнее

Переживёт нас всех.

Наши евреи первыми

Этот закон блюдут,

Им потому и передан

Весь валовой продукт.

В нашем краю простуженном

Миллиардеру рай,

Но о разводе с суженной

Даже не помышляй.

Где юдофоб из вредности

Аж извертелся весь,

Там для еврейской верности

Все основанья есть.

Древних законов держится

Крепкий наш олигарх.

Пентюхом не нарежется

Поц при больших деньгах.

С новою секретаршею

Спустит хоть миллион,

Но с табуреткой крашеной

Брак не расторгнет он.

Разве что с Абрамовичем

Вышел у нас облом.

Рома супругу к родичам

Выставил сапогом,

В чуме своём расслабился

От неотложных дел,

С Прохоровым обабился,

С чукчами обалдел,

С властью распутной спутался

И обрусел в момент.

Может, общенье с Путиным

Свой наложило след?

Путин наш в репутации

С Ромой не падал вниз.

Сам нахожусь в прострации:

Кто из них талмудист?

Но на плетень законника

Не наведу я тень.

Нравственнее полковника

Не было по сей день.

Так о стране печётся он,

Как о семье своей.

Даже спросить мне хочется:

Кто же из них еврей?

Впрочем, не это трогает.

Главное — что дружны.

Их отношенья добрые

Очень стране нужны.

В мире страстей завистливом

Всякий соврать горазд.

Только одна статистика

Цифрой поддержит нас.

Нищими дабы дурнями

Нам не плестись в конце,

В средней зарплаты уровень

Внёс Рома свой процент.

Деньги его взять с прочими,

Кто получает шиш -

Славно живут рабочие,

Жаль, на бумаге лишь.

Радоваться хочется

Мне за друзей сполна,

Ведь для ребят песочницей

Выдалась вся страна.

В шалостях состязаются

С Думскою детворой,

Вместе в песок играются,

В кварцевый, в золотой.

Рыжие, конопатые

Лезут за нефтью вниз,

Машут своей лопатою…

Дедушка, берегись.

В лести поднаторевшие,

Скромные до поры,

С прочими озверевшими

Метят в «Царя горы».

Видно порой не слишком нам,

Кто там на ком верхом -

Вовочка со сберкнижкою,

Рома ли с кошельком?

Спорят пусть аналитики,

Кто у кого в силке.

Мне ж от большой политики

Хочется вдалеке

Быть, где под чьи-то чаянья

Друг не заводит шурф.

В Библии не случайно ведь

Книгу назвали Руфь,

Именем женским. Преданность –

Смысл я б в него вложил,

Кабы в еврейской древности

Я толмачом служил).

С матушки позволения,

С голода, не с тоски

Руфь за благоволением

Вышла по колоски.

Несколько неуверенно

Шла позади жнецов,

Дабы от их намерений

Прятать своё лицо.

В поле повозка съехала.

То господин Вооз

Рода Елимелехова

Прибыл на свой покос.

В поле увидев женщину,

Крепкий ядрёный зад,

Выдал слуге затрещину,

Что, дескать, за разврат.

Не добавляет талия

Женская сил в страду.

Служка, к жнецам приставленный,

Выступил на редут

И на вопрос двусмысленный -

Женщина эта чья? -

Быстро сказал, как выстрелил,

А не телком мыча:

«Не для мужского стимула

Женщина эта здесь,

Что с Ноеминью прибыла

Из моавитских мест.

Между снопами бедная

Трудится под жарой,

Тем, что найдёт, обедает

И не спешит домой».

Добрым был и доверчивым

Латифундист Вооз,

В поле заставши женщину

Не накрутил ей хвост,

Не оскорбил причастием,

Взглядом не опалил,

А поддержал несчастную,

Словом, благоволил

К женщине в её бедствиях.

С тайным огнём в груди

К ней подошёл с приветствием:

«С поля не уходи

Ты на другие вотчины,

Здесь обрети уют.

Пей то, что пьют рабочие.

Мало? Ещё нальют.

Тем, что предложат стражники,

Жар утоли в груди.

Только водой из скважины

Бронхи не застуди.