Валерий Белов - Книга Есфирь. Поэтическое прочтение Ветхого Завета

Имперскому благополучию.

Глава 2. Воистину прав Достоевский

Он вспомнил тогда про Астинь -

То, как не пришла дама сердца…

У нас за подобное действо

Ссылали цариц в монастырь.

Вернуть бы её ближе к ночи,

Но что скажут люди вокруг -

Мол, царь похотливый как кочет?

В понятиях ближневосточных

Такое звучит как петух.

Какие взыграют гормоны,

На ком Артаксеркс сорвёт зло,

Насколько оно беспардонно,

Какие им ждать закидоны -

Ужасно всех слуг напрягло.

Какая тоска сердце гложет

Для тех, кто любил, не секрет.

Мужчины на службе вельможной

Из отроков, что помоложе,

Правителю дали совет.

Девиц молодых да красивых

По всем регионам сыскать,

Раздать наблюдателям ксивы,

Девиц как невест перспективных

В престольный град Сузы прислать,

Представить царю как наложниц,

Букет благовоний втереть,

И той, на Астинь что похожа,

Пройдя через царское ложе,

Царицею сделаться впредь.

Из самых далёких провинций,

От разных народов и рас

На конкурс царя «Мисс Царица»

Попасть могли только девицы

(Не так, как сегодня у нас)…

Достойнейший иудеянин

Еврей Мардохей день и ночь

Воспитывал дщерь его дяди

Есфирь, что росла при пригляде

Совсем как любимая дочь.

Отменнейшее воспитанье

Красавицы этой зело,

Питание по расписанью -

Всё то, чтоб пройти испытанье,

В копилку достоинств легло.

Настолько мила была дева,

Попавшая как в монастырь

В дом жён, общежитье царевен,

Что даже страж жён, хоть и евнух,

Свой глаз положил на Есфирь.

Что думал Гегай, неизвестно,

Но выделил именно ту,

С кем связана масса последствий.

Воистину прав Достоевский,

Поставивший на красоту.

Притирки ей выдали первой

Просторней других номера,

В обслугу семь дев… Даже Ева

Не знала такого, наверно,

Когда их прогнал со двора

Господь Иегова-ревнитель.

Её красоту, между тем,

По ряду картин оцените,

А что до других — извините,

Сравнить Есфирь не было с кем.

Ещё не распались народы

По признаку свой и чужой,

И не наплодились уроды,

Готовые ради породы

Пустить чужаков на убой.

Тогда ещё не было денег…

Войдя ж в царский дом налегке,

Смолчала Есфирь о рожденье,

Этническом происхожденье,

Как ей приказал Мардохей.

Какая была в этом тайна,

Не знаю, но ведал Гегай,

Попавший под нож не случайно,

Когда всех лишали повально

Того, где был срезан лишь край.

Еврей Мардохей ежедневно

Под дом, где Есфирь, приходил,

Узнать про здоровье, про нервы,

Чем их успокоить и, верно,

С Гегаем не раз чифирил.

Расстроишь тут нервы невольно:

Двенадцать аж месяцев срок

Отпущен был на благовонья,

На дни притираний до боли,

А ночью опять под замок.

С утра на притирку обратно

По древнему календарю.

И лишь через год автоматом

Насыщенная ароматом

Девица входила к царю.

Из женского дома для входа

В дом царский ей, что ни проси,

Давали… Бери, что угодно.

А что из коллекции модной

Могла она внутрь пронести?

Царя ей порадовать нечем,

Одним лишь — в чём мать родила,

В дом царский входила по вечер,

А утром опять, сгорбив плечи,

В дом женский… такие дела.

Годами средь прочих наложниц

Невольницей жить в западне,

И как бы ей ни было тошно,

В дом царский войти невозможно,

Пока царь не вспомнит о ней.

Тогда, как — с вещами на выход –

Вдруг имя её прозвучит

Фальцетом, поднимет шумиху.

Завистливый шёпот не стихнет,

А лишь растворится в ночи.

Ждала и подобная участь

С её красотою зело

Есфирь среди прочих до кучи.

Но прочим она не попутчик,

Её провиденье вело.

Есфирь, чтобы стать дамой сердца,

Взяла, что Гегай ей сказал,

Послушала, чем натереться…

Ущербный, а чем Артаксеркса

К жене привязать, евнух знал.

Двоюродная Мардохея

Сестра по потери отца

Есфирь проняла до трахеи

Царя Артаксеркса — сильнее,

Чем зелье сбивает юнца.

Вельможи ей расположенье

Выказывали почём зря -

Красою и телосложеньем

Статическое напряженье

Сняла эта дева с царя.

И царь на неё волей высшей