Михаил Февралев - Вирши

В общем, высший пилотаж.

Чу, виденье растворилось

Стерся старый антураж,

Враз очистился пейзаж,

Вспомнить страшно, снится аж.

Нет Сереги, Божья милость

Где же мне теперь искать?

В поле, в речке, вашу ж мать

Только милого нашла,

И опять ни с чем ушла.

У соседа свет в окне,

Может он сигналит мне?

Может я ему нужна?

Вряд ли — выдохлась княжна.

Наиграется подонок,

Проиграет, иль продаст,

Поиграет и отдаст,

Всяк чухонец — педераст.

Бизнес ихний зело тонок,

Каждый тутошный ребенок,

Цены ведает с пеленок,

Иль швейцарец не чухонец?

Хрен один — сдаст за червонец.

Да простит меня эстонец,

И японец, каталонец,

Ну, конечно ж, кроманьонец,

Вот кто девок не поклонец,

Вот кто дрянь и педераст,

А швейцарец, иль чухонец

Вовсе даже не балласт,

Маму любит и глазаст,

Девок чует аж затылком,

Только не энтузиаст,

Деньги любит больше нас.

У соседей, у чухонцев,

Несси-Монстр хотя бы есть,

Можно пруд набаламутить,

Ну и кончить в его честь,

Если прыгать и не есть,

Говорят, что так и есть.

Тех, кто пробовал — не счесть,

Чем закончилось? — Невесть.

Если Несси не дождусь

Я ей богу утоплюсь

Снег искрится. В снег зарыться,

Полежать и появиться,

Лет хотя бы через тридцать.

Ответ ЕЁ мужьям

"Ну да!! Она всегда ревновала меня к своим мужьям!!!"

Человек я все ж серьезный,

Хоть, болтаю и шучу,

Я признаться не хочу,

Не любому добровольцу,

Брак постылый по плечу.

Шанс последний — скользкий взлет,

Тут кому как повезет.

Кто ж принцессу враз найдет?

Шутка — тело знать созрело,

И всерьез за бабье дело –

Взять и пользоваться смело,

Черен Черт, лишь он поймет,

Как сначала шубку справит,

И по мальчикам пойдет.

Не забыв зайти домой,

Мужу нос вкрутить рукой,

Для красавицы любой,

Ратный подвиг — не впервой.

Мужу — рожки, бабам — брошки,

Счет открыт и в добрый час,

Взлет карьерный, стульев ножки,

Расшатались понемножку,

Подоконники и вошки,

Из суконного стола.

Кто поверит? Кто ж проверит?

Ум, талант, почет, она,

Понемногу собрала,

И как только час настал,

Наш фонтан из развлечений,

Мнимых колик и мучений,

Похотливых увлечений,

Превратила в пьедестал,

Тушку в трон и правит бал.

Самолеты после взлета.

Мы вышли в крейсерский режим,

Нам не помеха взлета тяжесть,

Как птицы вольные стремим,

Орлам с индюшками на зависть,

Не зная страха, в солнечных лучах,

Внутри моторов — керосин и тяга,

И что мне альбатросов клин?

В очах моих нет бликов, лишь огня отвага.

Нет больше ветра и ветрил,

Рулей не видно, значит мы свободны,

И чей-то там мужик — дебил,

Он как турбинный впрыск негодный,

А может не дебил? И мил тебе,

Рассвета символ — Альба гордый?

Он чей-то верный муж вдобавок,

Что радует тебя? Порочное дитя,

Загадок пошлых, лабиринт удавок?

И это же каких потратить сил,

Что бы не устоять,

Накрыв рукой свечи огарок,

Опять не устоять, потратив силы,

Чтоб перебрать чужих, найти иного,

Предав покой могил родителей твоих,

И сердцем вычленить очередного,

Таинственного и запретно злого.

Но тем острей подарок,

Что по сердцу тебе,

Горяч, гремуч и безнадежно ярок.

Меня не манит этот вздор,

Взамен динамика и стать,

Чаруют взор, дают огня напор,

Вселяют страсть,

И управляют мной,

И генерируют напасть,

Как ощущенье, что пропасть,

Нельзя мне прежде, чем растрачу власть,

Над Небом и Землей.

Не буду ведать я о том, кто мил тебе,

И может быть в сомненьях,

Я лишь спрошу — как элерон?

Как электричество в цепях?

Не жмут ли башмачки?

Так люди шасси нарекли.

Духовный наш союз силен,

День ото дня,

Мощней и крепче станет он,

Турбинами звеня.

Я бы решил, что все это херня,

Но поэтический позыв,

Решает за меня.

А кроме этого,

Скрепя пером,

Я думаю о том,

Как мне развлечь тебя,

И больше мне нет дела,

До чужих утех,

Они для тех, кто рядом,

А я далече, я призрак,

Правит — человече,

Пусть он и думает,

А я — фантом.

Оставим койки молодцам.

"Женщина должна раз — молчать, два — в койку!"

Сказал однажды кто-то,