Виктор Авин - Учись, студент!

городом и бесом

асфальт, под ним лежат солдаты. Нет!

Ползут! Колышется, сгибается земля

пурга затихла, снег уже как вата

Из под асфальта вылезают автоматы

ползут к домам, по стенам, за панелей

рубцы хватаясь мертвыми пальцами

ползут по вертикали и бушлаты

вздуваются на спинах пузырями

блокадные, костлявые солдаты,

стучат по стенам, окнам, молотками

из окон бриллианты выбивают (караты)

и гаснут окна от земли до крыш, век.

Вам страшно? Ну а мне уж нет.

Я отбоялся бед, лесов и рек

и темной силы тайной — то узбек

еврей, чеченец, грустный человек

мерещились как сучья над кустами

и выли пропуская лунный свет.

Я отбоялся широты, страна родная

траншеи от Невы до Магадана

я отбоялся помнить как ипали маму

сврхплана бриллианты выбивая

комдивы комсостава коммурая

в лесу, из глаз, я светофоры опускаю

в них прячутся отцы и пикимоны

в них красный, желтый и зеленый стоны

их электричество то жгет то выжигает

на просеках, солдатами из зомби

я отбоялся трещин и колдобин

в лесу-трущебе, на дворцах-опушках

обклеен звездами мой верный белый трактор

со спрятанной на крыше, под брезентом, пушкой

лечу на бреющем по питерскому тракту

а в бардачке скелет засохший, воблин

рулетка и с купюрами по баксу

стихи, да за окном оглобля…

«Эх, прокачу!», — доносится из дубля

из Дублина, Сиднея и Гренобля…

«Идьет, Мессия!»

Народ рифмует кильку в банку

он в шахте светит сердцем Данко

он создает стихий прогресса

он на заводе плавит беса

и разливает по стаканм

а я шлифую филигранно

большим шершавым языком

слова, зажатые в зубах и…

глотаю ком

народной кровью запивая.

Чтоб не досталось слово лоху

и не кусали меня блохи

чтобы шахтер на мост не вышел

не пала крыша

дышу кровавым перегаром

включаю фары

ресницы свет пускай рассеют

по всей России:

ИДЕТ МЕССИЯ!

— «Никчемный парень!», — орут шахтеры

— «Мошенник слова!», — картавят воры

— «Изменник Родин», — плюются бляди

— «Кот в сапогах», — мышь пискнет сзади

— «Он кандидат!?», — шумят в «Парткоме»

Я отвечаю: «МИССИЯ ПОМЕР.»

«Ода Бушу» (Поздравительная)

Между правой и левой луж, их

чуть касаясь нечетной рукой

мордой в вязь мировую, опЕрясь

как на старте, одной ногой

на голов пирамиду из груш

Буш и Путин (всегда молодой)

как колхозница и рабочий — очень!..

Впрочем

Буш задрыгал своей ногой.

— СТОЙ!

О, первая космическая скорость

у пролетающих свинцовых облаков

так низко что встают на четвереньки

и небоскребы, юди, табуны ослов!

О, первая космическая старость

цивилизации! Понос, Портос, Склероз

спасают мир от кардинальных поз:

«освенцим, резервация, колхоз»…

Душа моя, Людмила… нет, Лаура

нет, Хилари… нет, ироды, ДУША

у Буша есть, она играет в «кантри»

без мантры, уделов, подков, седла

ранимая, мальчишичья душа!

Поверьте, есть! Есть младший даже хочет!

И какать, и любить, мой подзащитный

лети, лети, мальчишка беззащитный

брутелло мой, братишка…ишь как! Ишь как

(тут автор трет бок лампы Кирасина)

…цивилизация, рогатка, сердце, бита

Да не отсохнет у дающего рука!

Кидающего, рвущего лаская

нальющего и Путину вины…

Да не оставит Бог ни пастбищ ни стада!

Да! Да! Да! — Миру. Войне — бе-е-е-е-е-е…

«Она спала на краешке кровати…»

Она спала на краешке кровати

боялась видно Бога поломать

а может ждала конюха в объятья

чтобы в затылок мог ей подышать

прижавшись холуем к ее хвосту

Она спала на краешке кровати

откинув руку за спину (не ту)

ладошка лодочкой у задранного платья

ждала как милостыню теплые яички

в мешочке, чортом данным мужыку

Она спала на краешке кровати

обутая в ботинки-черевички

с второй рукой, засунутой (не той)

а на другом краю валялся муж, в бок

его был вставлен ключик заводной

--">