Александр Сергеевич Пушкин - Том 4. Поэмы, сказки

странный,

И кто-то в дымной глубине

Взвился чернее мглы туманной…

И снова терем пуст и тих;

Встает испуганный жених,

С лица катится пот остылый;

Трепеща, хладною рукой

Он вопрошает мрак немой…

О горе: нет подруги милой!

Хватает воздух он пустой;

Людмилы нет во тьме густой,

Похищена безвестной силой.

 Ах, если мученик любви

Страдает страстью безнадежно,

Хоть грустно жить, друзья мои,

Однако жить еще возможно.

Но после долгих, долгих лет

Обнять влюбленную подругу,

Желаний, слез, тоски предмет,

И вдруг минутную супругу

Навек утратить… о друзья,

Конечно, лучше б умер я!

 Однако жив Руслан несчастный.

Но что сказал великий князь?

Сраженный вдруг молвой ужасной,

На зятя гневом распалясь,

Его и двор он созывает:

«Где, где Людмила?» – вопрошает

С ужасным, пламенным челом.

Руслан не слышит. «Дети, други!

Я помню прежние заслуги:

О, сжальтесь вы над стариком!

Скажите, кто из вас согласен

Скакать за дочерью моей?

Чей подвиг будет не напрасен,

Тому – терзайся, плачь, злодей!

Не мог сберечь жены своей! –

Тому я дам ее в супруги

С полцарством прадедов моих.

Кто ж вызовется, дети, други?..»

«Я!» – молвил горестный жених.

«Я! я! – воскликнули с Рогдаем

Фарлаф и радостный Ратмир. –

Сейчас коней своих седлаем;

Мы рады весь изъездить мир.

Отец наш, не продлим разлуки;

Не бойся: едем за княжной».

И с благодарностью немой

В слезах к ним простирает руки

Старик, измученный тоской.

 Все четверо выходят вместе;

Руслан уныньем как убит;

Мысль о потерянной невесте

Его терзает и мертвит.

Садятся на коней ретивых;

Вдоль берегов Днепра счастливых

Летят в клубящейся пыли;

Уже скрываются вдали;

Уж всадников не видно боле…

Но долго всё еще глядит

Великий князь в пустое поле

И думой им вослед летит.

 Руслан томился молчаливо,

И смысл и память потеряв.

Через плечо глядя спесиво

И важно подбочась, Фарлаф,

Надувшись, ехал за Русланом.

Он говорит: «Насилу я

На волю вырвался, друзья!

Ну, скоро ль встречусь с великаном?

Уж то-то крови будет течь,

Уж то-то жертв любви ревнивой!

Повеселись, мой верный меч,

Повеселись, мой конь ретивый!»

 Хазарский хан, в уме своем

Уже Людмилу обнимая,

Едва не пляшет над седлом;

В нем кровь играет молодая,

Огня надежды полон взор:

То скачет он во весь опор,

То дразнит бегуна лихого,

Кружит, подъемлет на дыбы,

Иль дерзко мчит на холмы снова.

 Рогдай угрюм, молчит – ни слова…

Страшась неведомой судьбы

И мучась ревностью напрасной,

Всех больше беспокоен он,

И часто взор его ужасный

На князя мрачно устремлен.

 Соперники одной дорогой

Всё вместе едут целый день.

Днепра стал темен брег отлогий;

С востока льется ночи тень;

Туманы над Днепром глубоким;

Пора коням их отдохнуть.

Вот под горой путем широким

Широкий пересекся путь.

«Разъедемся, пора! – сказали, –

Безвестной вверимся судьбе».

И каждый конь, не чуя стали,

По воле путь избрал себе.

 Что делаешь, Руслан несчастный,

Один в пустынной тишине?

Людмилу, свадьбы день ужасный,

Всё, мнится, видел ты во сне.

На брови медный шлем надвинув,

Из мощных рук узду покинув,

Ты шагом едешь меж полей,

И медленно в душе твоей

Надежда гибнет, гаснет вера.

 Но вдруг пред витязем пещера;

В пещере свет. Он прямо к ней

Идет под дремлющие своды,

Ровесники самой природы.

Вошел с уныньем: что же зрит?

В пещере старец; ясный вид,

Спокойный взор, брада седая;

Лампада перед ним горит;

За древней книгой он сидит,

Ее внимательно читая.

«Добро пожаловать, мой сын! –

Сказал с улыбкой он Руслану. –

Уж двадцать лет я здесь один

Во мраке старой жизни вяну;

Но наконец дождался дня,

Давно предвиденного мною.

Мы вместе сведены судьбою;

Садись и выслушай меня.

Руслан, лишился ты Людмилы;

Твой твердый дух теряет силы;

Но зла промчится быстрый миг:

На время рок тебя постиг.

С надеждой, верою веселой

Иди на всё, не унывай;

Вперед! мечом и грудью смелой

Свой путь на полночь пробивай.

 Узнай, Руслан: твой оскорбитель

Волшебник страшный Черномор,

Красавиц давний похититель,

Полнощных обладатель --">