Патрикей Бобун-Борода - Стихи 1997-2008

время быть без хуя?

Как ЖИТЬ без хуя в наше время мужику?

Ну, без ушей, там, скажем, без руки, без глаза.

Ну, даже без ноги, без носа, языка…

А жить без хуя – это же, зараза,

Такая мерзкая судьба для мужика!

Уснул я наконец под утро уж, с больным, разбитым телом,

А пробудившись от будильника звонка,

Решил, что не могу себе представить, хоть убейте,

ЕЩЁ ЖИВОГО, НО УЖЕ БЕЗ ХУЯ, МУЖИКА!

Декабрь 1997г.

Больной вопрос – 2

1

Взволнована часть народа

Вопросом такого рода:

«Могла ли создать природа

Уроду совсем без входу?»

Опять моя жизнь – мученье,

Болею от страшных снов.

Не в силах избыть томленье,

Решил я спросить у богов:

– О, боги Олимпа прекрасные!

О, жёны богов злоебучие!

Ведь вы же не евнухи грязные,

Не старые девы вонючие!

Ответьте потомку Сатира,

Свои разомкните уста:

Бывает ли вовсе бездырая,

Заросшая напрочь пизда?

Сердито нахмурились боги.

А Зевс, что у них пахан,

Сказал: – Волосатые ноги

Тебе не помогут, братан!

Ты зря закосил под Сатира,

Сатир не философ – ебак!

Не ищет он девок бездырых.

Запомни, дешёвый вахлак!

И мы, как один, без базара,

Имеем такие «дела»,

Что всякая курва без входа

Давно бы в подол насрала!

Со страху! – И Зевс ухмыльнулся,

Рукой поблудил промеж ног,

Спиною ко мне повернулся

И бросил: «Канай, фраерок!»

«Мы сами не шитые лыком,

У нас – как столбы елдаки!

За них, если смеешь, возьми-ка, –

Не хватит античной руки!» –

Мог я возразить бы на это…

Но спорить – удел мудаков.

И я «поканал» без ответа,

Смеясь над зазнайством богов.

2

Вот раннее – раннее утро.

Вот плёс на уральской реке.

Вот я, рыболов ебанутый,

Сижу с удилищем в руке…

Вот мой поплавок встрепенулся.

«Должно быть, здоровый карась!»

Я в хищную позу согнулся…

Но с плеском вода разошлась,

И, пеной ажурной укрыта,

Лежа на замшелом соме,

Богиня любви Афродита

Нагая явилась ко мне!

– Ну, что, неплохая поклёвка?

Да ты онемел, мой герой! –

Лукаво смеялась плутовка

И пену сбивала рукой.

Дальнейшее помню неясно…

Стон, вздохи, сияние глаз…

Чтоб вас не травить понапрасну,

Прерву на мгновенье рассказ…

Мгновенье – мгновенью разница,

Иное – часами длится.

Устала моя проказница,

Сомлела моя озорница.

– Довольна ли мной, волшебница?

Коль «Да!», так плати сполна!

Ведь я не поручик Ржевский,

Да и ты не моя жена.

Возьму не деньгами – форелью,

Я, как – никак, рыболов.

– А знаньями о сокровенном?

– Что ж, знаньями тоже готов!

– Так вот, ты искал, как я помню, уродку,

Такую, что спереди к ней не попасть,

Чтоб самую женскую, значит, середку,

Скрывала большая зубастая пасть?

– Афрося, родная, ведь я же не Зигмунд!

Ты спутала что-то на старости лет.

Бывает ли женщина вовсе без дырки?

Желаю на это услышать ответ.

Богиня, дремавшая в крепких объятьях,

Взвилася, как кошка. «Мышонку пиздец!»

– Совсем без НЕЁ? О проклятье! ПРОКЛЯТЬЕ!

Да ты обезумел, несчастный скопец!

Нашёл ты потеху – шутить над священным!

Ещё и смеёшься при этом, гляжу?

О, эти самцы! Без мозгов супермены!

ТАКОМУ – НЕ БЫТЬ!!! А сейчас – ухожу!

Сом погружается в воду,

Плещут форели в садке.

«Нет, и не будет без входу!» –

Эхо несёт по реке.

Зима 1998г.

Этапы большого пути. Этап 1

Девочка красивая

В кустах лежит нагой.

Другой бы изнасиловал,

А я лишь пнул ногой.

Олег Григорьев

Седой интеллигент Густобрехалов,

Учитель и наставник для повес,

«Отец родной» для молодых нахалов,

Однажды вёл средь них свой sex-ликбез.

Юнцы, не умудрённые годами,

Раззявив пасть, внимали болтуну,

А тот, глаза скрывая за очками,

Врал вдохновенно «сказочку одну»:

Помню школу… Вот каким манером:

На рояле, в шляпе и пенсне,

Будучи советским пионером,

Нравилось совокупляться мне.

Было модно аристократизмом

Проявлять sex-эпильность свою.

Впрочем, не гнушался онанизма,

Этого от вас не утаю…

Ну, так вот, рояль стонал и плакал

Под моим напором молодым.

А партнёрша поддавала сракой --">