Валерий Горелов - Колкая малина. Книга вторая

приходит совершенство,

Когда музыка становится цветами.

А ещё любовь умеет миром управлять,

И пускай не кончится танго рио-риты.

Только не забудь, за что можно умирать,

И почему была не принята жертва Маргариты?

Птенец

Уже помойка стала ночью подмерзать,

Но её вороны с утра когтями шуровали,

Они, как волки, на котов рычали,

А те как будто их не замечали.

Целлулоидную куклу с потёртой краской на губах

Кто-то ночью выбросил в помойку,

Она была без платьица, но в розовых носках,

Видно даже куклы платят неустойку.

На растянутой резинке болтается рука,

А синие глаза, временем побитые,

Откуда-то глядят, издалека,

Как праздники, давно людьми забытые.

Ворон в непонятках смотрит на неё,

Он над ней навис, как нависает мрачный жнец.

Он не может разделить чужое и своё,

Понимая, что в помойке — человеческий птенец.

Старенькая бабушка куклу подобрала,

Тряпочкой протёрла и спрятала в кошёлку.

Она, наверно, ей напоминала,

Что когда-то таким призом награждали комсомолку.

Нам теперь придётся в своих помойках рыться,

Чтобы не распалась связь времен,

И пытаться в прожитом чему-то научиться,

Ведь свободный не бывает от всего освобождён.

Серое

Очень скудные осенние фантазии,

Некрасивые и грязные потёки на домах,

Всё слиплось и смешалось в своём однообразии —

Это как налёт на искусанных губах.

Борода тумана прилипла к фонарю,

И тот в ранних сумерках почти неразличим.

Я сам себя сегодня обману

И буду представляться именем чужим.

Когда сегодня соберёмся на пол-литре,

Хочу назваться Пабло Пикассо,

Чтобы расписать в его палитре

То, что вижу сквозь больничное окно.

А там, на фоне серых театральных декораций,

Фигурки исполнителей теней.

Они не ждут восторгов и оваций,

Отыгрывая пьесу пострашней.

У меня тоже множество болезней,

И из них смертельных — большинство.

Для таких, как я, цвет серости полезней,

В нём сливаются Ничто и Естество.

Я в этом чёрно-белом телевизоре

Всё время свою музыку ищу.

Вы только не забудьте о любимом композиторе,

Если до весны не доживу.

Сказка

На поле Чудес, в стране Дураков

Собрался митинг в поддержку Буратино.

Пришёл народ с кисельных берегов

И двое грустных Арлекинов.

Чиполино с девочкой Мальвиной,

Страдающий Пьеро и зайка-попрыгайка,

Даже целых два простолюдина

И персонаж из сериала «Угадайка».

Пиявочник припёрся с порванным сачком,

Кот Матроскин с Колобком и Айболитом,

И, конечно, Золушка с Иваном-дурачком,

А ещё Дюймовочка с Незнайкой — сибаритом.

Усатый Бармалей истошно заорал,

И солдаты Урфин Джюса двинулись в атаку.

Бородатый Барабас костылём махал,

А Соловей-разбойник с Бабушкой Ягой нагоняли страху.

Тридцать три богатыря, не жалея сил,

Дружно навалившись, кусались как бульдоги.

Кощей Бессмертный всем издалека рулил,

А принц Лимон придумывал новые налоги.

Это сказка без начала и конца,

Кто есть Айболит, а кто — Кощей Бессмертный?

Чем отличаются живая и мёртвая вода?

И попробуй сам понять, кто будет милосердный?

Страхи

По горному ущелью, по осыпи камней,

По ледяным горбам, которые не тают,

Вразвалку брёл, сутулясь, понурый берендей,

Которого романтики давно пленить мечтают.

Ему присваивали множество имён,

У всех людей по всем годам и в век,

Он был тотемным страхом наречён,

Как лесной дикарь и недочеловек.

На него ставили медвежьи капканы,

Растягивали сети и собаками травили,

А на облавах со всей дури били в барабаны,

Но ни о чём по-человечески ни разу не спросили.

А он был старый добрый берендей,

Только в разные рядился одеянья.

Он нечисть отгонял от --">