Вадим Габриэлевич Шершеневич , Василиск Гнедов , Иван Васильевич Игнатьев , Димитрий Александрович Крючков , Павел Широков - Дары Адонису

Приземистый… кляни Все… изной. Ты слышал, как зовы вьют в тоске, куда-то вверх со звуками гортанными – стенут и все неоткликно. Напрасно! Не уймешь и ты. Будь Вечное Ничто, и падай падо – не уймешь глубин.

А Я Царит! Царю! Царю! Царю и рею над концом Зигзага, оборванным Титаном – над Зигзагом всем Прямыми – над Пятой Его – над камнем Голубким.

Симфония трепетит в Я Моем… Вникло в запахи и звуки все…

Гармония… Приземистый, – Царящий с Голубящим Камнем и Я.

  Орлы! Орлю! Вся Синь!

    Средьмирная:

      Я!

    Царю! Царю!

Ростов-Дон. 1911. Октябрь

Изабелла Гриневская

Песня Атхара

Несись, моя дума, к стенам Тегерана!

Где Фатима в этот же праздничный час

Играет беспечно у края фонтана,

Иль, может быть, слезы льет тихо из глаз

О друге Атхаре под тенью платана.

Несись, моя дума, к стенам Тегерана.

Несись, моя дума, к стенам Тегерана.

Коль тешится милая в праздничный час,

Смути ее радость, чтоб в воды фонтана

Струилися слезы из девичьих глаз

О друге Атхаре под тенью платана!

Несись, моя дума, к стенам Тегерана.

Несись, моя дума, к стенам Тегерана!

Коль Фатима плачет, скорбит в этот час

Под тенью прохладной, душистой платана,

Ты высуши слезы из девичьих глаз.

Пусть капли не льются их в воды фонтана…

Несись, моя дума, к стенам Тегерана!

Леонид Афанасьев

«Странно, непонятно…»

Странно, непонятно

  Все вокруг меня.

Небо – необъятно,

В небе тучек пятна

  В золоте огня.

Море ржи высокой

  Побелевших нив;

В тишине глубокой

Песни одинокой

  Тающий мотив…

В красках дня прощальных

  Гаснущий привет;

В очертаньях дальних

Деревень печальных

  Мутный полусвет.

Над зеленой чащей

  Спавший на ущерб,

Месяца блестящей,

Тонкий и дрожащий

  Серебристый серп.

Странно, непонятно

  Все вокруг меня.

Счастье – невозвратно!..

Сны, как тучек пятна,

  Тают без огня…

Иван Игнатьев

Всегдай

Аркадию Бухову.

В холоде зноя томительного

Бескрыл экстаз.

Пленюсь Упоительным

В Вечно-последний раз.

Узой своею Таинственному

Я Властелин,

Покорный воинственно,

Множественный один.

Ходим путьми василисковыми

И Он, и Я!..

Далекое-Близкое! –

Я не хочу Тебя!

Извечное

ВАСИЛИСКУ ГНЕДОВУ.

Почему Я не арочный сквозь?

Почему плен Судьбы?

Почему не средьмирная Ось,

А Средьмирье Борьбы.

Почему не рождая рожду?..

Умираю живя?

Почему Оживая умру?

Почему Я лишь «я»?

Почему «я» мое – Вечный Гид,

Вечный Гид без Лица?

Почему Безначальность страшит

Бесконечность Конца?

Я не знаю Окружности Ключ

Знаю; кончится Бег,

И тогда я увижу всю Звучь,

И услышу весь Спектр.

Павел Широков

Газелла

Под сенью кедров тих закат в моем саду.

Я скину с плеч дневной наряд в моем саду.

Вздох страстных роз очаровал собой жасмин,

И в сети сплелся аромат в моем саду.

Бледна луна от чар ночных, и дремлет пруд,

И клонит гроздья виноград в моем саду…

Но слаще ягод поцелуй горячих губ…

О, милый, жду твой нежный взгляд в моем саду!..

…Зашелестел с восходом солнца тамаринд,

Исчез веселый хор наяд в моем саду.

Я вновь одна, но влажна грудь и сердце спит…

«Он был! он был!» – цветы шуршат в моем саду.

Галантерейная поэза

Подражание «Цеху Поэтов».

Сбросил шляпу принц капризник – Вечер,

Небо стало вдруг изсиня – плюшевое

И луна ползет, как глетчер,

Снег муарный серебром опушивая.

Лед не блещет больше перламутром,

Даль задернула завеса тюлевая…

Хорошо проснуться ясным утром,

Видеть солнце в высоте, разгуливая!

Хорошо надеть на ноги лыжи,

Побежать туда, где степь алмазовая…

Но сейчас луна все выше, выше,

Бледным взглядом мне заснуть приказывая.

Димитрий Крючков

Снегопад

В бесснежном холоде

Чужими

Бродили

И о лесов минувшем золоте

Словами странными, иными.

Мы говорили…

И вдруг откинули оконный

Полог –

Лежит везде немой бездонный

Желанный снег!

И снова день, как сон, недолог,

И груди рек

В ледяной --">