Елена Генриховна Гуро - Небесные верблюжата. Избранное

трехлетие стремительного взлета, быстрого роста популярности футуризма, становящегося модным течением и – соответственно – «обрастающего» критикой, по большей части пародийно-издевательской.

Еще в конце 1909 года Гуро и Матюшин выступают инициаторами создания общества художников «Союз молодежи», имеющего цель «ознакомить своих членов с современными течениями в искусстве». В марте 1913 года к «Союзу» примкнули «гилейцы», входящие, – по выражению Бенедикта Лившица, – в «гуро-матюшинское пространство». Результатом объединения общества художников и «Гилей» стал выпуск третьей книжки сборника «Союз молодежи», в предисловии к которому объявлялось, что «настало время совместного труда – живописи и поэзии для единения и выявления их ценностных различий».

В апреле 1910 года вышла одна из самых знаменитых будетлянских книг – первый «Садок судей», в котором Гуро выступила с лирической прозой и стихами. Книга была отпечатана на обратной стороне обоев в типографии немецкой газеты Petersburger Zeitung. Эффекта «разорвавшейся бомбы» не получилось, но «Садку» было суждено стать вехой, этапным событием в истории русского футуризма.

В это же время Гуро принимает участие еще в одной выставке, организованной Н. Кульбиным – «Треугольник-Венок-Стефанос» (март-апрель 1910). В том же году она начинает работу над произведениями, составившими своеобразную трилогию: «Осенний сон», «Небесные верблюжата» и «Бедный рыцарь». «Осенний сон» – вторая, и последняя, книга, изданная при жизни поэта (вышла в 1912 году). В ней, как и во всем творчестве Гуро, пронизанном единым мотивом – «реальным» мифом о смерти никогда не существовавшего сына – главным героем является романтик, мечтатель, добрый, нежный, смешной и неуклюжий юноша, страдалец и страстотерпец. В конце пьесы он умирает, но для своей «матери» остается живым. И пафос пьесы именно в утверждении – вопреки и как бы вообще вне смерти – другой жизни, единения с природой, с любым проявлением живого духа, восставшего против косной материи, против бездушия и пошлости «цивилизованного человечества».

Умерла Елена Гуро от лейкемии^[12], 23 апреля (6 мая – н. ст.) 1913 года в возрасте 36 лет. Похоронили ее в Уусикиркко^[13] – поселке на Карельском перешейке, где в июле того же года проходил первый съезд русских футуристов, на котором Матюшин вместе с Малевичем и Крученых принимал решение о постановках трагедии «Владимир Маяковский» и оперы «Победа над Солнцем». А. Ростиславов – один из немногих, провожавших Гуро в последний путь, – писал в некрологе: «…Скончалась она в одинокой бревенчатой финской даче на высотах, покрытых елями и соснами. Гроб ее на простых финских дрогах, украшенных белым полотном и хвоей, по лесистым холмам и пригоркам провожала маленькая группа близких и ценивших. Могила под деревьями на высоком холме простого и сурового финского кладбища с видом на озеро, оцепленное лесом. Лучших похорон, лучшего места успокоения нельзя было придумать для покойной, которая и при жизни так упивалась „зелеными кудрями в небе“, всем миром, „вымытым солнцем“, сердце которой разрывалось „любовью в пространство“ – к дереву, вечеру, небу и кусту».^[14]

В 1914 году вышла – посмертно – самая известная и, пожалуй, наиболее совершенная и цельная книга Елены Гуро «Небесные верблюжата». О замысле ее Гуро записывала в дневнике: «Музыкальный симфонизм. Образ прозрачной травки символизирует прозрачную возвышенность души»^[15]. Музыкальные ассоциации здесь не случайны. На творчество Гуро сильное воздействие оказала не только живопись, но и музыка. Она увлекалась Скрябиным, Рахманиновым, Лядовым, Дебюсси, любила слушать современных композиторов. «Небесные верблюжата» написаны по симфоническому принципу: художественный замысел раскрывается при помощи последовательного развития различных тем и тематических элементов (лирических фрагментов – миниатюр, представленных то как стихотворение в прозе, дневниковая запись, то в виде притчи, дружеского обращения, этюда, монолога-молитвы).

Среди иллюстраций к «Небесным верблюжатам» обращает на себя внимание следующее изображение: высокая, чуть ссутуленная тонкая фигура с белокурыми волосами и беззащитной детской шеей. Это – один из примеров «живописной реконструкции» мифологического юноши-рыцаря, который в «Осеннем сне» носил имена Вилли, Гильом, а здесь называется Алонзо Добрым, Буланкой… В образе «сына» воплотились черты --">