Александр Дахненко - На границах бытия

торопится все сгинуть

В неизбежной тьме ночной…

Сердце огненное кинуть

На дороге ледяной.

* * *

Очевидно, что жизнь ускользает во мглу,

И теряется сердце в полночных одеждах.

И склоняется мерная вечность ко злу,

Растворяя тебя в иллюзорных надеждах.

А последнее время давно уж пришло

Для того, кто скитается тенью по свету,

Вспоминая о том, чего быть не могло,

Подражая смертельно-больному поэту.

* * *

То, что было целый век

Не останется никак.

Будет проклят человек,

Пробивающий сквозь мрак

Путь, дорожку иль тропу

Без особенных причин —

Непонятную судьбу

Неизвестных величин.

* * *

Громады темные домов —

Жизнь в коммунальной преисподней

Все тяжелей, все несвободней

Под странным грузом слов и снов

Бредет никчемный человек

В свои холодные печали,

Что навсегда его позвали,

Через безумный, жуткий век.

И он живет с тоской в глазах,

Почти у черта на куличках…

Гадая на зажженных спичках,

На догорающих стихах.

* * *

То памяти подвалы разгребая,

То просто безразлично погибая,

То увлеченный призраками рая

Стоишь уже практически у края

Той жизни, что давно лишилась смысла,

Которой правят траурные числа,

В которой есть лишь жуткие причины,

Да отрицательные величины.

Вот тень теней становится свободней —

Ты бродишь в переулках преисподней.

Ты бредишь непонятно и невнятно,

На стенах оставляя крови пятна.

На этой жизни злой печали метки,

События счастливые так редки.

И ты летишь сквозь марево мгновений

В тоску потусторонних откровений.

* * *

Кривая не вывозит никуда —

Многообразны жизни пустяки…

Хотя слова надменны, как всегда,

Я соткан из отчаянной тоски.

По улицам заснеженным пройтись

И после кануть в медленную ночь…

Сочтись со мной судьба, и зло сочтись…

Я все бы повторил шаги точь-в-точь.

И длится неизбежный разговор,

Давно уничтожающий меня…

Я все отдам за ветреный простор.

За бездны леденящего огня.

* * *

Одинокий озябший прохожий

Под холодным осенним дождем

На тоску мою странно похожий,

В никуда мы всегда с ним идем.

И мелькают то листья, то лица,

Я вальсирую словом «опять»…

Мне судьба непонятная снится:

Горечь-боль помогает унять.

Как всегда завывающий ветер

И свинцовое небо везде.

И на сером враждебнейшем свете,

Жизнь подобна случайной звезде.

Что прелестно сияет, но вскоре,

Пустоте раздарив все тепло…

Вдруг исчезнет в предвечном просторе,

Словно быть ее здесь не могло.

Так и я растворяюсь в тумане,

Вдруг окутавшим мглой ледяной,

Как в каком-то нелепом романе…

Что случился с другим, не со мной.

* * *

Начинается новая нить разговором,

А потом обрывается вдруг…

Я всегда очарован полночным простором —

Одиночеством веет вокруг.

Небо вновь проникает в уставшую душу,

Леденящей своей тишиной.

Я движением плавным спокойно разрушу

Эту жизнь, что плывет надо мной.

И за гранью, где тратятся лучшие годы,

Я иного себя обрету.

Воздух полон опять инфернальной свободы,

Он в беду превращает мечту.

Мне уже надоело играть ваши роли,

Да и видеть я вас не могу.

Время встать на колени, молиться до боли,

Где гвоздики горят на снегу.

* * *

Ангелы на метлах не летают,

Ангелы заклятий не творят,

Здесь они уже не обитают,

Здесь давно комфортный скучный ад.

Все по мелочам и понемногу,

Лишь тоска все глубже да сильней,

Нам опять подсунули дорогу

Из асфальта серых мокрых дней.

Сны уже не могут к нам пробиться,

Нашим миром правит пустота…

И сумела рядом поселиться

Пошлая земная суета.

Бесполезно, нехотя, бездарно,

Погрязая в неизбывной лжи,

Жизнь течет в банальности кошмарной,

Безо всяких шансов для души.